style="font-size:15px;"> Хуан кричит от своего гриля-мангала:
– Не рыба! Это млекопитающее. Или земноводное. Типа тритона.
– Не важно! В общем, на русалку не очень похоже, но так уж все привыкли называть. А главное, она попадается ОЧЕНЬ редко! Это считается рыбацкой удачей. И не важно, кто именно поймал («Хотя это я!» – вставил Костик), всем удача будет. Я вот второй раз в жизни всего ее вижу, а ты в кои-то веки собрался впервые на рыбалку и – на!
Я озирался, пытаясь понять, продолжается розыгрыш, или Аркадий говорит всерьез. А Костик присел на корточках у ведра и зовет меня:
– Ладно, рыбак сухопутный, иди глянь. Вот она, русалочка!
Я подошел, почему-то на негнущихся ногах, и взглянул в ведро. Там плавала… плавало… Даже не знаю. Русалка? Не знаю. Но точно не рыба. И уж не тритон!
Небольшая, в полторы ладони длиной, с хвостом, переливающимся перламутром, совершенно рыбьим. Но верхняя часть, «от пояса», была ни на что не похожа. Я даже подумал сначала, что мужики ради достоверности своей шутки специально для меня изготовили это существо. Взяли и склеили пол-рыбины и пол- еще чего-то. Чего только? Или кого? Да нет, существо было настоящее и совершенно живое. Оно полусонно двигалось, перебирало плавниками. Да вот в том и дело, что не плавниками! Больше всего это действительно походило на крошечные ручки. Розовато-прозрачные, с малюсенькими пальчиками и перепонками, как у лягушки. Правда, что ли, земноводное? Но стоило взглянуть на голову, как слова типа «земноводное» или «рептилия» застревали в горле. Головка была тоже розоватая, как и вся верхняя часть, без намека на чешую, и отделялась от тела тонкой шеей, что уж совсем не напоминало никакого животного. А напоминало… Русалку и напоминало. Голова была покрыта даже волосиками или чем-то вроде – тонкими, белесыми, реденькими, слегка вибрирующими в воде. И самое главное – глаза! Все видели глаза рыб – в них пустота и бессмыслица. И даже глаза животных, белок например. Бусинки, милые конечно, но ни тени сознания в них не увидишь. Ну, у собак да, что-то такое там есть. Или у дельфинов. У тех так вообще в глазах виден ум настоящий, как бы даже не более развитый, чем у человека. Но у этой… русалки… глаза были уж точно не рыбьи. И не беличьи. И даже не собачьи. Потому что в них был виден не столько интеллект, как у тех же дельфинов, сколько боль. Да, боль и мольба! Я смотрел в ведро, где плавало странное создание, а оно иногда смотрело на меня, прямо мне в глаза (разве рыба смотрит вам в глаза?!), и будто умоляло о чем-то. О том, чтоб его выпустили, надо полагать.
– Ну что, хороша? Не видел такого раньше? Я сам пока не увидел, не верил. Думал, рыбацкие байки. Даа, в магазине такую не купишь, – Костик тоже сидел рядом с ведром на корточках и смотрел на русалку.
– Почему? – тупо спросил я.
– Что почему? Почему в магазине не купишь? Да ты что! Кто ж от своей удачи откажется! Это уж поверье такое, или традиция. Поймал русалку, надо тут же ее и съесть, домой не везти.
– Точно, –
