ее?
– Нет. Я был пьян.
– О чем вы с ней разговаривали?
– Ругались. По телефону.
– Почему?
– Ты знала, что у нее кто-то был?
– Что за глупости? Никого у нее кроме тебя не было.
– Даже ты не знала.
– Не было никого, что ты несешь?
– Оля изменяла мне, я был пьян, я был в бешенстве. Я просил ее приехать.
– Куда?
– Ко мне.
– Домой?
– В бар.
– В какой?
– Не помню названия.
– Находится где?
– На Дмитровке.
– Хорошо. Зачем просил приехать?
– Убить ее хотел, прирезать.
– Чтооо?
– Я был в бешенстве, я был пьян.
– Ты до сих пор пьян. Не смей ляпнуть что-то подобное полиции.
– Я не мог, Кэт, ты же понимаешь. Но я не помню ничего.
– Тихо, без соплей сейчас. Вспоминай. Она собиралась с кем-то еще встретиться?
– Я не знаю. Она к Танюхе поехала. А я пошел посидеть с другом. Жаловался ему весь вечер. Как она могла, а? Даже тебе ведь не сказала. Или ты все знаешь и врешь мне?
– Чушь не неси. Что дальше было?
– Друг ушел, я остался, звонил ей, хотел немедленно все решить.
– А потом?
– Я не помню. Помню, что просил приехать. Потом помню, как дома проснулся. Я невменяемый был, приполз на автопилоте, даже дверь входную за собой не закрыл. Кэт, я ведь не мог…
– Не мог, Илюх, не мог. Про работу рассказывай. Что она делала?
– Да как всегда.
– Ей кто-то угрожал? Политики, чиновники, минобороны?
– Нет.
– Вспоминай.
– Да нет же… Я не знаю… Кэт, ну я же не мог…
Ему было плохо, он страдал, и, кажется, как и она сама, до конца не осознавал еще ничего. Безобразно хлебал пиво из горла и полулежал на диване. Кэт взяла Олин ноутбук и сразу же увидела все иконки на рабочем столе.
– Кретин ты, Илья. Когда изменяют, пароль хотя бы ставят.
Миллион текстов, которые она сортировала по дате, десятки одинаковых «Новых папок», фотографий. Кэт скидывала все подряд на переносной жесткий диск, была уверена, что потом, присмотревшись, найдет в них разгадку, или хотя бы зацепку, попавшее в кадр лицо, силуэт, намек на мотив убийства. Она хотела сложить по Олиным ежедневникам каждый шаг за все последние дни, воссоздать поминутно ее последнюю субботу.
Кэт не знала, что ищет. На самом деле, в придуманную только что версию заказного убийства она не верила. Ну не бывает такого, журналистов в России не убивали давно, помешанные на самоцензуре руководители изданий ни за что не стали бы печатать что-то, что серьезно вредило бы тем, кто
