квартиры работникам военной прокуратуры. Одна из них могла предназначаться ему.
Сомнения тогда раздирали Георгия. Он чувствовал, что прапор и приятели лгут без зазрения совести, однако жизнь диктовала своё, да и доказательств у него против Митрофанова по существу не было никаких. Свидетель, жена Сергея, поднимала длинные ресницы, над большими красивыми глаза, и говорила в своей необычной манере с включением буквы «О»:
– Вы п-одумайте, с чего эт-о мой муж станет рисоваться передо мной, да ещё таким первобытным способом.
Он смотрел на обтянутые платьем тугие бедра и думал совсем о другом…, не проявляя особого рвения ни для той, ни для другой стороны. Показаний одной жены Сергея было явно недостаточно, а заниматься поисками главного участника происшествия, помня просьбу командира части, он не торопился.
Через десять дней после вызова на первый допрос Митрофанов явился со вторым заявлением, в нём он подробно излагал, что Краснов Сергей встретился с ним на улице и при свидетелях начал угрожать физической расправой и убийством. Порвал ворот у рубашки и сорвал с шеи новый галстук.
Вызванный на допрос Сергей отпираться не стал, после заданного вопроса о новом происшествии хмуро сказал:
– Да город маленький, встретил я этого мерзавца, встряхнул немного, – он показал, как сильной рукой сгреб галстук и рубашку на груди Митрофанова. – Но убивать не грозился, пусть не врет.
В связи с вновь открывшимися обстоятельствами было принято решение о заключении Краснова Сергея Александровича под стражу.
Наташа вошла к нему в кабинет, обливаясь слезами, её лицо покраснело, и выглядело чуть-чуть припухшим, но при этом оставалось всё таким же привлекательным. Присев на предложенный стул, она немного успокоилась, но была готова в любой момент снова расплакаться. Говорила, слегка пошмыгивая носом:
– Вы же прекрасно по-нимаете, что всё эт-о ложь! Сережа в жизни никого не избивал просто так, а эт-о у него просто не выдержали нервы.
Он развел руками:
– Митрофанову Сергей угрожал?
– Так о-ни против него целое дело состряпали. Вот Серёжа и сказал, что м-о-рду ему набьет.
Он молчал и долгим внимательным взглядом разглядывал молодую симпатичную женщину, пока не произнеё:
– Я понимаю, вы сегодня сильно взволнованны. Ступайте домой, а я к вам вечерком сам загляну, а до этого времени постараюсь что-нибудь придумать.
Она покорно согласилась разделить с ним общую постель. Мысли о том, что красивая девушка делает это ради мужа, он старательно гнал прочь. Об обладании такой женщиной совсем недавно ему приходилось только мечтать.
Сергей в это время томился в одиночной камере следственного изолятора, изучая плохо закрашенные надписи на стенах: от «век свободы не видать», до «Ваня из Таганрога».
