сказал он и включил пластинку. Зазвучал хор цыган, беспощадно точный, словно радуясь восстановленному ритму. Гастон выключил проигрыватель. – Вот наш ритм. – Он повернулся к Саймону Мортену. – Готовы, мистер Мортен?
– Вполне готов.
– Реплику, пожалуйста.
– «Язык – мой меч. “Кровавый негодяй!” – он лучше скажет».
И поединок стал поединком. В нем появился ритм и слаженность. Полторы минуты все шло хорошо, и по окончании этого времени мужчины, обливаясь потом, оперлись на мечи и, задыхаясь, ждали его комментариев.
– Хорошо. Ошибки были, но сравнительно мелкие. Теперь, когда мы разогрелись и размялись, мы пройдем этот кусок еще раз, но без музыки. Да. Отдохнули? Хорошо.
– Не отдохнули, – тяжело дыша, сказал Дугал.
– Это последнее усилие на сегодня. Давайте. Я буду считать удары. Без музыки. Реплика!
– «Язык – мой меч. “Кровавый негодяй!” – он лучше скажет».
Удар. Пауза. Удар. Пауза. Удар, удар, удар. Пауза. Они едва смогли завершить поединок и почувствовали себя совершенно выжатыми.
– Хорошо, – сказал Гастон. – Завтра в то же время. Благодарю вас, джентльмены.
Он поклонился и ушел.
Мортен, с влажными черными кудрями и блестящими густыми волосами на груди, энергично вытерся полотенцем. Сэр Дугал, рыжеватый, со светлой кожей, мокрый от пота, тяжело дыша, протянул руку за своим полотенцем и едва промокнул грудь.
– Мы это сделали, – сказал он. – Я совершенно раздавлен, но мы это сделали.
Мортен проворчал что-то и натянул рубашку и свитер.
– Ты бы оделся потеплее, – сказал он. – Запросто можно простудиться.
– Вечер за вечером. Ты подумал об этом?
– Да.
– Почему я это делаю? Почему я подчиняюсь? Я спрашиваю себя: почему?
Мортен снова что-то проворчал.
– Я поговорю с Перри об этом. Я потребую страховку.
– Какой части тела?
– Всего моего тела. Это же нелепо. Притворились бы как следует, и у всех бы дух захватило.
– Вместо этого мы сами едва дышим, – сказал Мортен и удалился.
Это был единственный случай, когда между ними произошло нечто вроде беседы.
Так закончилась первая неделя репетиций.
Глава 2
Вторая неделя
Перегрин распланировал мизансцены вплоть до последствий убийства короля Дункана. В этом месте должен был быть единственный антракт.
Репетиции шли хорошо. Короткая сцена в начале, с роющимися на виселице ведьмами, удалась. Рэнги, опершись на перекладину виселицы, старательно возился с головой трупа. Блонди, вскарабкавшись на спину Венди, ковырялась в ногах. Вспышка молнии. Пауза. Раскат грома. Они спрыгнули вниз, словно хищные птицы. Диалог. Затем их прыжок вверх. Вспышка освещает их висящими в воздухе. Свет гаснет.
– Что ж, – сказал Перегрин, – действуете вы абсолютно точно. Благодарю
