поднесла мне бокал и вновь присела мне на колени.
– Михаил. Возьмите бокал. У меня уже рука устала.
– Не буду я с вами целоваться.
– Будете, будете – сказала она, тихо склоняясь к моему уху, – а иначе все может быть и по-другому.
– Это как?
– Так девочки, зажмите еще на минутку уши. Вот так правильно. – Она обернулась ко мне. – Вы обидели меня.
– Чем!?
– Своим невниманием. Вы не оставили мне выбора. Вы все равно будете сегодня со мной.
– Чего?
– Того самого, а иначе я ведь про вашу красотку все узнала. Голубева Мария Александровна? Не так ли?
– И что?
– А то, что проживает она на Спиридоновке с мужем Валерием Аркадьевичем и он совершенно не такой наружности и возраста как вы.
– Это шантаж?
– Понимайте, как хотите. Девочки, – крикнула она, громко обращаясь к ним, – можно размыкать ваши нежные ушки.
– Д-да! – озадаченно сказал я.
– Вы же любите ее, не так ли? Значит, и меня немножко полюбите, от нее не убудет.
– Я думал о вас лучше! Вот вы недавно рассказывали о себе, я вас даже жалел. Вы тогда были настоящая или сейчас?
– И тогда и сейчас. Это жизнь мой господин. В ней нет только белого и черного. Все мы белые и пушистые пока нас черный ворон не клюнет. Ну, я в третий раз предлагаю на брудершафт. У вас есть выбор. Вы можете отказаться. Я же не насильница какая-то. Просто все имеет цену и мое молчание тоже.
Сестры сменили пластинку, поставили Вавича «Я ехала домой». Густой бас издалека рванул душу.
Я взял бокал. Поцелуй ее мне впрочем, не показался противным. При определенных обстоятельствах все может быть. Впрочем, мне необходима была пауза, нужно было время собраться с мыслями.
«Если она сейчас уйдет, то неизвестно чем кончится! Как быть?!! Что же делать?!! – думал я, – Нужно найти выход. Выход должен быть. Рядом в трех шагах находилась девушка, молодая женщина, от которой я был без ума, а тут эта свалилась мне на голову. И как ловко все устроила, моралистка чертова. И не вывернешься. Ищи! Ищи выход! Выход должен быть!!!».
Последняя доза коньяка была большой. Я почувствовал легкое головокружение. «Уселась. Даже закусить нельзя. А? Это брудершафт. Его не закусывают».
Аида запустила мне руки за рубашку и стала гладить волосы на груди, потом принялась крутить в пальчиках мои соски. «Оказывается, мужская грудь тоже отзывчива на эти ласки! – подумал я, – но нет, это, же выход. Надо ссылаться на мужскую природу. Точно. Так и буду упирать на это».
– Слушай Аида! – сказал я миролюбиво.
Она сразу по голосу почувствовала изменения в моем настроении и прислонилась своей щекой.
– Слушаю. Вся во внимании.
– Понимаешь, ты женщина опытная, а у мужчин сама знаешь, как устроено если не ЭТО.. то и не ТО!
– Что так плохо?
– Не уверен,
