Другое дело, что обмануть ищеек, которых развел нынешний тессорий, не в пример труднее. Попытка вывезти рукопись Эразма Колиньяра, которую предпринял один из вице-академиков, запамятовал его имя, закончилась печально и для продавца, и для лишившегося своих денег покупателя. Неприятная история, но поучительная. Я чувствую себя, будто во сне, когда становишься обладателем немыслимых сокровищ, и при этом понимаешь, что это сон и, проснувшись, ты потеряешь все. Что ж, я буду спать несколько лет и при этом работать над диссертацией. Возможно, мне удастся отыскать в Лаик доселе неведомые источники, но сперва придется освежить в памяти землеописание и историю. Я горд от природы и не желаю, чтобы какой-нибудь недоросль, вышколенный нанятыми менторами, уличил меня в незнании.
22-й день месяца Осенних Ветров 390 года круга Скал
Вчера я познакомился с теми, чьим обществом мне придется довольствоваться ближайшие полгода. Они приехали одной каретой и немедленно пожелали объяснить мне то, что я по большей части уже знаю. Мы провели довольно-таки сносный вечер за домашней наливкой и, похоже, составили впечатление друг о друге. Особой радости общение с подобными людьми не приносит, но, кажется, их можно не опасаться, они для этого достаточно поглощены собой и удовлетворены своим нынешним положением.
Итак, старший магистр логических наук Йозеф Шлих. Преподает философию и логику, и судьба его в самом деле логична и наводит на философские размышления. Когда-то Шлих, по его собственным словам, подавал изрядные надежды, однако наука требует жертв, на которые сей философ оказался неспособен. В юности ему выпал случай жениться на дочке полковника, вскоре после переворота ставшего капитаном Лаик. Тесть, дорвавшись до должности, пристроил к корыту и зятя, тем самым убив в нем ученого. В борьбе разума и желудка чаще побеждает желудок, особенно если на его стороне юбка. Теперь господин Шлих – жизнерадостный толстяк с пустым розовым лицом. Он всем доволен, у него не то шестеро, не то семеро детей, и он говорит только о них и о жене, по которой уже скучает. Я попытался обсудить с ним лазаровы «Парадоксы», а он перевел разговор на свою любезную наливку.
Вместо академической мантии – менторские тряпки, вместо светлой головы – сытое брюхо, вместо радости познания – супружеские сюсюканья. Теперь я вижу, от чего меня уберегла судьба, а ведь окажись Ортанс иной, я бы мог растоптать свое призвание. Воистину, судьба Шлиха – предостережение всем, в ком горит искра любознательности и творчества. Поразительно, но он не понимает, в кого превратился, и усиленно пытался мне объяснить, сколь разумно я поступил, приехав в Лаик. Можно подумать, я это сделал по доброй воле!
Еще один старший магистр, Бенвенуто Кваретти, давно выслужил пожизненный пенсион и намеревается со временем переехать к племяннице в Рафиано. Этот тихий вежливый человек преподает математику во всех ее проявлениях, но по-настоящему занят лишь астрономией. Орден Знания, которому принадлежал
