то все эти птички, да тарелочки уже всем приелись, как на евразийском континенте, так и на островах туманного Альбиона.
– Африка! Вот настоящее раздолье для охотников и истинных поклонников стрелкового спорта… Ну что же, уважаемые господа! Не все трофеи ещё разыграны, и не все пленные ещё расстреляны! Не упустите свой шанс… господа!!!
– Да, капрал, отрубите этому чернокожему царьку голову, а тело сожгите. Точнее не так, сначала сожгите тело, а голову оставьте не тронутой огнём, чтобы она пропахла угрюмым дымом собственного пепла, и так любимых этим вождём лекарственных трав и растений. Жаль, все рецепты он унёс с собой. В своё темнокожее чёрное царство!
– Ну, это ничего. Мой родовой замок должен пополниться действительно мрачным экземпляром. Может быть, дух этого вождя соизволит посетить мрачные подземелья моего родового гнезда, где будет призрачно ходить, что добавит им дополнительный колорит.
– А также составит компанию ещё двух неприкаянным приведениям, издревле живущим в замке. Кажется, одно из них поселилось не менее пятисот лет назад, а другое относительно недавно, около трёхсот. Им будет о чём поговорить вместе на досуге. Ведь досуг у них будет вечный… Ха, ха, ха. Да, интересно, а его дух будет белым или чёрным?! Этот вопрос остался без ответа.
Закончив свою пафосную речь, генерал удалился осматривать поле битвы, да и подсчитать возможные трофеи не мешало бы! А какой воздух, какой воздух! Как же замечательно просто вдыхать чистый африканский воздух, которым так хорошо дышится после угольного смога Лондона, а особенно, когда ты кого-нибудь убил, а сам продолжаешь здравствовать и наслаждаться жизнью.
Под телом вождя развели огонь, и как только языки костра разгорелись жадным пламенем, я очнулся.
Что за хрень мне приснилась!
От этих событий, максимально достоверно показанных моим вывернутым наизнанку сознанием, я проснулся в холодной, липкой испарине. Во рту было горько, на душе погано, а на сердце рана.
Разбудила меня маленькая струйка дыма, коснувшаяся носа, от почти затухшего костра, доставленная к моему обонятельному центру слабым порывом ветра, в котором ещё слышался чей-то приглушённый смешок, неприятно покоробивший меня.
Как я успел заснуть и когда, я и сам не понял, просто раз… И сразу наступила фаза быстрого сна, добавившая мне "бодрости" перед грядущей битвой, и пищи для размышлений, о ней же.
Вокруг уже почти рассвело. Сон мой длился не больше часа, но вот по части информативности, мрачности, и предупреждения он стоил многого, если вариант событий, показанный моим подсознанием, был действительно реализуемый.
Но, кто боится, тот не полезет на рожон, а тот, кто трус, и воевать не будет. А я не трус, я просто боюсь, несколько даже я бы признался… трусоват. Не так страшен мир, как его малюют. Но воевать всё же придётся.
Пушкарь Кнут оказался недалеко, около своих пушек и многочисленной, но совершенно бестолковой,
