равно оставался.
Англичане в отдельности, и англосаксы в общем, не были никогда выдающимися воинами, почти всегда они опирались на преимущество в техническом плане. В средневековье это было очевидно. Ну, а разгром французского рыцарства в битве при Пуатье излишне ангажирован. Но лошадей английские лучники перебили, это факт.
Сейчас мои войска выступали в роли лошадей французского рыцарства, как бы это ни было обидно. Зато был шанс в будущем услышать очередную легенду об очень сильных африканских воинах, под управлением Иоанна Тёмного (зулусы отдыхают!).
На западе растянулась цепь невысоких холмов, частично закрывавших мне обзор. На северо-востоке возвышались два относительно высоких холма, за которыми просматривалась полоса лесостепи, с многочисленными небольшими речушками, а за ними возвышалась большая стена джунглей.
Четыре трофейные батареи, по моему указанию, выкатывались на прямую наводку, а пять, прошедших со мною весь Габон, пушек оставались в центре лагеря до начала боя. В случаи нашей атаки, они транспортировались вручную в боевые порядки и участвовали в общем наступлении.
Не все орудия были исправны, и те, что погибли от грязи и неумелого обращения, были собраны на отдельную площадку, с затерявшимся среди них одним исправным орудием, с одной единственной целью, изображать из себя отдельную батарею, готовую открыть огонь в сторону англичан.
Вся чернокожая орудийная прислуга трофейных орудий еле-еле смогла обучиться минимально необходимым действиям при ведении огня из орудий. Общий смысл был таков. Встав перед орудием, я орал – "Смотрим и повторяем". Затем, медленно открывал орудийный замок, шёл за снарядом, оттирал его от смазки сорванным тут же пучком травы, и показывал, как вставлять в ствол орудия.
Дальше, я вставлял его в казённую часть орудия, захлопывал орудийный замок и нажимал на спусковой рычаг. Грохот выстрела возвещал о благополучном извержении снаряда из ствола орудия. Дальше следовало повторное открытие орудийного замка, откуда, с радостным лязгающим звуком, вываливалась использованная гильза, окутанная остатками пороховых газов.
Вся будущая орудийная прислуга вздымала обе руки вверх и кричала: – "Мамба – великий унган! Боги Вуду любят его! Мамба – великий громовержец! Он может управлять оружием белых!" Я кланялся…
Мляха-муха, что же это за треш. Ещё не хватало мне стать Зевсом или Перуном, в местном понимании этого образа. Обучать мне пришлось всего пару раз, остальное время с аборигенами занимался Семён Кнут, лодырь и тунеядец.
Грустно посмотрев на воинов, я дал команду собирать всех перед боем, чтобы "задвинуть" им речь о вечном и недобром.
Глава 2. Разгром.(Оборона "дурацкого брода").
Воины выстроились посотенно. Я оглядел их нестройные ряды, здесь и сейчас стояло чуть больше пяти тысяч человек. Некоторые были ранены. В строю не было пленных, и лучших моих воинов, ушедших с Ярым. Почти пятьдесят
