маленьких огоньков.
– Этот мир еще красивее, когда блеск не застилает твой взор, – снова прошептала Долорес. Тепло ее тела напомнило о том, что Марсель живой и этим огоньком никогда не станет. – Посмотри на него.
Он покачал головой. Зачем? Огоньки такие красивые, они так притягивают взгляд… Хочется шагнуть к ним навстречу и раствориться в них.
– Смотри сквозь них.
Марсель не хотел, но взгляд сам собой переместился под сияние – и юноша ужаснулся, увидев грязную черноту. Он испуганно отшатнулся, врезаясь спиной в стоящую позади Долорес. Та удержала его, помогая принять более-менее устойчивое положение.
– Это… Темно… Что это…
– Источник первородной энергии Ан. Хорошенько запомни его и никогда туда не наступай, – вновь сказала Долорес. – Однажды тебе будут доступны все пути этого мира, но раньше этого момента не смей заходить во мрак.
В голове стоял гул, но он все равно стихал, когда шептала Долорес. И пол переставал качаться под ногами, когда она касалась предплечья – Марсель сосредоточился на ее лице, возвращая разрозненные мысли в правильные стопки.
– Поймай огонек. Хочу забрать его домой.
– Твой дом здесь, Мар…дэл, – тяжелый шепот коснулся его слуха, но Марсель знал, что Долорес молчала.
Он обернулся, чтобы заметить, как отец снова смотрит на него со шпиля расположенного неподалеку замка. До него было не больше пятисот метров, однако разозленное выражение лица было видно Марселю отчетливо.
– Хочешь вернуться? – спросила Долорес, игнорируя отца Марселя. – На Земле, наверное, уже время к утру.
Не дожидаясь ответа, Долорес снова крепко схватила Марселя за запястье, и он успел подумать лишь о том, что подобные аттракционы вызывают слишком реальную тошноту. Уже через секунду он ощутил привычную прохладу плиток санузла. Темнота разлилась вокруг, словно мягкое черное суфле – вкусная и почти осязаемая.
Долорес потащила его к выходу, тихо и быстро открыла дверь. Марсель успевал лишь переставлять ноги, периодически путаясь даже в них; но буквально через минуту он почувствовал, что лежит на своей кровати.
– Спи, – прошипела Долорес.
– А Анранир? – едва слышно спросил он, а Долорес почему-то быстро зажала ему рот ладонью.
– Я приду завтра, хорошо? А сейчас спи. Утром тебя будут ругать, что ты проспал институт. Скажи, что заболел.
Марсель кивнул. Кровать под ним шаталась из стороны в сторону, едва ли не переворачивалась; он схватился за угол одной рукой и быстро погрузился в сон, такой же тяжелый и мрачный, как первородная энергия.
Долорес оказалась права: буквально через три часа Марселя разбудили настойчивые толчки в плечо.
– Ты проспал первую пару, – откуда-то сверху донесся голос матери. – Господи, почему так холодно?
– Мне плохо, – неразборчиво прошептал Марсель. – Горло
