Исследует холодильник и за огрызком заплесневелого сыра замечает две банки пива. Должно быть, их оставил там парень Сьюзи.
– Прости, Пол, – бормочет она, достает банки и идет в гостиную.
Подойдя к двери, она на мгновение останавливается в темном коридоре. Робби расположился на небольшом диванчике, неловко откинувшись на спинку. Он изо всех сил старается держаться непринужденно. Подавив улыбку, она входит в комнату. Он резко поднимает голову.
– Держи, – говорит она самым обыденным тоном, на который только способна, протягивает ему банку и пристраивается на другом конце дивана. Они одновременно делают по глотку.
– А ты одна тут живешь? – наконец спрашивает он, не переставая потихоньку барабанить пальцами по спинке дивана. У нее создалось впечатление, что он вообще не способен сидеть спокойно.
Или он тоже нервничает?
– Нет. – Дженн качает головой. – Я живу с девушкой из нашей больницы, ее зовут Сьюзи.
– Нормально, – говорит он и чуть подается вперед. – А она сейчас дома?
– Нет, сегодня она ночует у парня.
– Отлично, – отвечает он с излишним энтузиазмом, и это вызывает у нее улыбку. Он краснеет. Расстояние между ними сократилось как-то само собой. Их колени направлены друг к другу – почти соприкасаются. Его рука приближается к ней еще на дюйм, и она судорожно вздыхает, понимая, что сейчас произойдет.
По коже пробегают мурашки, и вдруг у нее появляется странное чувство, будто в комнате есть кто-то еще. Но, оглянувшись по сторонам, она никого не видит.
Она поворачивается к нему, и он целует ее. Их губы жадно, настойчиво прижимаются друг к другу. У него металлический, удивительно знакомый вкус, и ей кажется, что она еще никогда не чувствовала себя такой живой. Он обнимает ее, и она забывает обо всем, теряясь во времени и пространстве.
Пурпурная кровать. Два переплетенных тела под одеялом. Дженн и «другой» я. Сквозь старые занавески пробивается свет, в комнате висит густой запах сна и вчерашней выпивки. Дженн смеется в ответ на какие-то шутки моего второго «я», – как же приятно это слышать. Он, очарованный, улыбается в ответ.
Должно быть, мне все еще снится наша первая встреча: первый поцелуй и первая ночь вместе… Но это так странно и так реалистично.
Я как будто готов проснуться. Но в то же время и не готов. Хочется продлить этот момент еще ненадолго.
Момент, перевернувший всю мою жизнь.
В тот вечер я даже не собирался идти в ирландский паб. Я должен был работать в ресторане. Но в последнюю минуту Мэтт поменялся со мной сменами на пятницу: кажется, он хотел пойти на какой-то концерт. Я связался с парнями из школы, и мы решили встретиться и выпить пинту-другую, как только освобожусь. Мы слонялись из бара в бар, и, слушая их рассказы о продвижении по службе на «нормальных» должностях – адвокаты, бухгалтеры, менеджеры, – я снова начал скучать по Альпам. Я больше не был уверен в том, что Эдинбург – «мое» место.
