половина выручки будет твоей.
Свет, чувствуя за спиной тяжелое дыхание освободившихся узников, отрезал: «Нет!».
– Но ты отпустишь нас? Мы не сделали ведь тебе ничего плохого, – коротышка суетливо полез за пазуху, выудил толстый кошель и протянув к охотнику руку, высыпал на нее горсть монет.
Свет покачал головой:
– Да, вы не сделали мне ничего плохого, – он усмехнулся – вспомнил только теперь о лодке, которая догорала сейчас ниже по течению Большой, – но отпустить вас не могу. Может они вас отпустят?
Охотник показал в темноту, где сгрудились, недобро посверкивая глазами, бывшие узники. Затем он шагнул в сторону, вверяя судьбу насильников освобожденным им людям. Те молча двинулись на коротышку; на других грабителей, покорно ждущих своей участи у костра.
И тут же – к великому удивлению Света – на бывших хозяев были сноровисто надеты их собственные оковы. Мужчина, которому охотник оставил ключи, захлопнул последний замок и, злорадно усмехаясь, бросил обе связки в костер.
Все вдруг вздрогнули, когда с того места, где недавно лежали пленники, раздался пронзительный женский крик:
– Ты что делаешь шакал и сын шакала!? Вы что, не думаете освобождать свою Предводительницу?
Последовавших затем сочных, полных немыслимых поворотов и сравнений ругательств Свет не слышал ни разу в своей жизни. Он густо покраснел и шагнул в сторону, когда мимо него пронеслась толпа, несколько мгновений спустя сгрудившаяся у повозки. Последняя тряслась, словно в ней метался раненый зверь.
Бестолково крича; пытаясь взломать дверцу, свернуть засов с надежным замком, все как будто одновременно вспомнили о ключах и ринулись мимо Света обратно к костру. Тот, немного оглушенный непривычным шумом и мельканием тел, подошел к повозке и, примерившись, обрушил на замок свой кулак. Добротно сработанный искусным мастером замок выдержал; хрустнул засов, который, визжа гвоздями, выскочил из гнезда.
Дверца, оглушительно треснув о стенку повозки, распахнулась, и мимо юного охотника – даже не глянув на него – прошла черноглазая стройная красавица с пышной копной темных волос, волной спадающих на спину.
Свет вдруг произнес вполголоса слова поэта:
– Та черноокая красавица,
Оставившая без ума мужей без счета…
– Фардос? – изумленно произнес один из тех, кто окружил свою Предводительницу.
Свет словно очнулся.
– Ты тоже слышал о Фардосе? – он только сейчас осознал, что говорит с незнакомцем по-парсийски – на языке, чьи многообразие и сочность показала только что запертая в повозке двуногая хищница.
Незнакомец картинно потряс поднятыми к небу руками:
– Слышал ли я о Фардосе?! Слышал ли я о Фардосе?!!
Тут его перебил тот самый мужчина, который бросил в костер связки ключей:
– Ха!
