сил. Обхватываю руками шероховатую поверхность и снова подтягиваю тело, напрягая каждый мускул. Бедра в том месте, где о них трется веревка, просто горят. Я чувствую, что начинаю сползать, но упрямо подтягиваюсь снова.
– Ладно, хватит, – ворчит Макарыч.
Ну уж нет! Я почти добралась до середины и не сдамся. Мне хочется доказать им всем. Доказать себе! Я стискиваю зубы. Делаю новый рывок! Тянусь выше!
Перед глазами вдруг вспыхивают пятна. Я задерживаю дыхание и прижимаюсь лбом к канату, но головокружение не проходит. Напротив, тело тяжелеет. Мир вокруг начинает кружиться, ладони разжимаются, и я падаю. Падаю-падаю-падаю…
– Осторожно! – кричит кто-то.
А потом темнота.
Сначала я слышу звон в ушах. Потом взволнованные перешептывания, чьи-то шаги…
– Эй, – говорит голос, от которого что-то сжимается внутри. – Эй, ты как?
Я открываю глаза. Фокусирую взгляд и вижу лицо… Андрея! Он выглядит таким обеспокоенным и таким красивым. Брови нахмурены, взгляд лихорадочно бегает по моему лицу, а челка упала на лоб и почти закрыла правый глаз. А ведь глаза у него такие… такие… Сама не понимая, что делаю, я поднимаю правую руку. Убираю с его лица непослушную челку и, не удержавшись, касаюсь теплой щеки.
Первый контакт – вспышки цвета на кончиках пальцев.
Прикасаюсь ладонью, и его синева врывается в меня бурным потоком, будто волна. Будто цунами! Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш – громко шумит в ушах. Его чувства настолько насыщенные, сильные, горькие! Как больно. Почти нестерпимо! Хватит! Вскрикнув, я отталкиваю его от себя, и сразу становится легче дышать.
– Ты чего? – недоуменно спрашивает Андрей.
Мы смотрим друг на друга ошарашенно. Я вдруг понимаю, что все это время он держал меня на руках. А потом слова просто срываются с губ.
– Ты – самый синий из всех.
Глава 3. Разговоры
Одиночество – синее.
Зависть – пронзительно-желтая, гнев – темно-красный, нежность – голубая, а любовь… у любви нет цвета, но она светится.
Это было частью меня, сколько я себя помню.
Называйте как хотите: дар, суперспособность, сверхъестественная фигня… Мой психолог вообще был уверен, что это такой инструмент самозащиты. Что я внушила себе, будто, прикасаясь к человеку, вижу его эмоции через цвета. Вот только это правда. И никаких радиоактивных пауков и криптонита.
Все мои первые воспоминания – это цвета. Через них я познавала мир. Мне нужно было просто коснуться, и я сразу все понимала. Кто грустит, кого мучает чувство вины, кто напуган. Конечно, я далеко не сразу разобралась с оттенками, и все-таки… все-таки что-то внутри меня с самого начала знало, что это за чувства, даже тогда, когда я еще не разбиралась в заумных словах. Даже тогда, когда не умела толком говорить.
Это всегда ощущается по-разному, но всегда – через прикосновение. Иногда чужие чувства врываются в меня, тараном пробивая мои собственные, а порой это словно тихая мирная
