я.
За все эти годы мы научились разговаривать короткими предложениями. Мы говорим все, что думаем, как можно быстрее и проще. Мы стали подругами – или, точнее, были подругами, – потому что делили кое-что общее. Мы обе матери маленьких детей.
– Майя, где твой рюкзак? – спрашиваю я. Майя стискивает зубы и смотрит на меня.
– Извини, мамочка, он в машине.
Я понимаю, что забыла там и приглашения на чаепитие.
– Я отведу ее к дверям, – с понимающим видом говорит Вивиан. Вивиан с тремя детьми помогает мне с одним. И почему-то мне все кажется логичным. – Одним больше, одним меньше… – Она пожимает плечами, совершенно спокойно относясь к происходящему.
– Майя, слушайся тетю Вивиан.
Я бегу за рюкзаком Майи, а Беатрис тем временем влетает на парковочное место как сумасшедшая. Она бьет по тормозам в сантиметре от бордюра, рядом со мной, и опускает стекло. Ее волосы странно торчат, будто она проснулась пять минут назад. Отлично. Хоть что-то у нас сегодня есть общего, и я могу вычеркнуть пункт «мой внешний вид» как причину, почему Беатрис меня игнорирует.
«Спроси ее о чем-то, что ей интересно», – напоминаю я себе. Я улыбаюсь, готовясь спросить ее, когда она откроет свой бассейн на лето, как она начинает кричать. В смысле – орать как банши. Никогда не слышала таких первобытных, животных звуков. На кого это она орет? В голове пролетают идеи, что можно схватить и запихнуть ей в рот.
На нас пялятся учителя и мамы. Я никак не могу понять, что она говорит, пока не слышу четкое:
– Фэллон, что с тобой не так последнее время?! – Думаю, ее слышно даже в Боснии и Герцеговине.
К щекам подкрадывается волна жара.
– Что, прости? – взвизгиваю я в ответ. – Со… со мной? – запинаюсь я. Мои уши горят, сердце колотится.
Беатрис шипит в ответ:
– Да, с тобой. Ты специально отправила меня по другой дороге! – Пока она распинается, ее дети выпрыгивают из минивэна и со всех ног бегут в школу. Сесилия несется так, словно от этого зависит ее жизнь.
Дерьмо. Я прочищаю горло и как можно жизнерадостнее говорю:
– Это была случайность, но вот, ты же приехала!
Я не хочу, чтобы ситуация накалялась. Она уже тянет на десять баллов по шкале Рихтера.
– Иногда ты бываешь последней стервой!
Я потираю заднюю часть шеи. Голова кружится. У меня нет слов. Я никак не ожидала таких слов от Беатрис, да и вообще от кого угодно в Спрингшире. Даже у бешеных обезьян манеры будут получше.
Я не хочу разыгрывать сцену еще драматичнее, поэтому убегаю к своему автомобилю. Колеса машины Беатрис визжат, она вылетает с парковки. Моя кровь кипит. И это я тут стерва? Это не я ее не пригласила.
Я возвращаю Майе рюкзак, растекаюсь по водительскому сиденью и делаю глубокие вдохи. Не могу поверить в то, что сейчас произошло. Делаю еще три глубоких вдоха. Подумываю позвонить Эйвери, но она просто спросит, почему я не сказала Беатрис, что она –
