переоделась после сна, была ночная рубашка, поверх которой она накинула халат. Ее светлые непослушные локоны торчали.
– Эбс, подержи ее на руках, пожалуйста. Я сделаю нам чай.
Не успела я возразить, как Лиз отчалила на кухню. Я сняла пальто, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и уставилась на Мэдди в колыбельке. Осторожно подняла ее… Нет, я так не могу. Я положила малышку обратно, и она стала плакать еще громче. Да что с ней не так?
Я прижала Мэдди к плечу и стала поглаживать ее по спине кругообразными движениями. Покачиваться стала не вверх-вниз, как когда баюкают детей, а из стороны в сторону. Малышка пукнула и рыгнула почти одновременно и тут же перестала так громко выть. Вскоре она и вовсе затихла.
– Как тебе это, блин, удалось? – Лиз застыла в дверном проеме, в каждой руке у нее было по кружке.
– Похоже, у нее были газики.
– Ладно… В общем, ты остаешься здесь жить.
Я улыбнулась и аккуратно положила Мэдди в колыбель, радостная, что все так легко обошлось.
– Спасибо, – сказала я, принимая кружку от Лиз.
Подруга шмыгнула носом, схватила салфетку, высморкалась в нее и плюхнулась на диван.
– Я пыталась помочь ей с газиками, кормила ее, укачивала, в четвертый раз меняла подгузники, и ничего. Я вообще не сплю. Мэри утром уехала в Шеффилд разбираться с делом, я сказала, что справлюсь, но ничего подобного. Где этот клятый материнский инстинкт, который должен был проявиться после того, как ребенок вылез из моей вагины? Это все ложь, – Лиз раскачивалась вперед и назад на диване.
– Так, притормози, – я сжала ее колено. – Все хорошо, я с тобой. Я могу и остаться ненадолго. Все будет нормально. Поешь торт.
Лиз откусила немного.
– Это божественно, спасибо, Эбс, – выговорила она с набитым ртом. Крошки от торта посыпались на подбородок. – Я не думала, что с ребенком будет так сложно. Мэри старается изо всех сил, но у меня такое ощущение, что она считает, что я все-все знаю. Это не так. Я начала считать дни до того момента, когда снова выйду на работу.
Тишину пронзил плач. На секунду он умолк, а потом перешел в вопли.
– Вот! – воскликнула Лиз и плюхнула кусок торта на тарелку с недоеденным и не очень аппетитным бутербродом. – Даже пяти сраных минут не прошло!
Я посмотрела на Лиз, но она не собиралась вставать и брать Мэдди на руки. Не двигаясь, она смотрела широко распахнутыми, остекленевшими глазами в пустоту.
– Все хорошо, я помогу, – сказала я.
Я осторожно взяла Мэдди и повторила то, что делала до этого. Снова раздалось два характерных звука, и девочка закрыла глаза.
– Попробую ее подольше подержать, – сказала я.
Лиз кивнула, постепенно успокаиваясь.
– Уверена? У меня руки болят, если я ее долго держу. Вчера приходила патронажная сестра, сказала, она весит двенадцать фунтов. Та еще громила.
– Как-нибудь выдержу несколько минут с двенадцатью фунтами на руках. Я помню, как тащила тридцать,
