последнюю страницу нашего четвертого альбома, не прекращая обмениваться воспоминаниями о наших безумных приключениях. Глаза Лиз начали слипаться. Мэдди заворочалась в колыбели и громко, надрывно заплакала, совсем как до этого. Еще немного, и плач перейдет в вопли.
– Может, она есть хочет, – сказала подруга. Как только Мэдди оказалась у ее груди, Лиз поморщилась и прикрыла глаза.
– Больно?
– Это из-за мастита, он все никак не пройдет. Доктор прописал мне антибиотики, но они еще не помогли. Ну, давай же, – умоляла Лиз, пытаясь вложить сосок в рот Мэдди. – Нет, не туда, а сюда!
Она тяжело вздохнула.
– Пока я не ушла, тебе принести что-нибудь? – спросила я.
– Было бы прекрасно. Можно мне большой стакан воды?
С кухни я услышала, как Мэдди снова зарыдала. Когда я вернулась, Лиз сидела на диване, закрыв лицо руками. Ее плечи тряслись. Мэдди лежала в колыбели и размахивала ручками и ножками.
– Что случилось?
Лиз подняла голову. Ее глаза блестели от слез, и смотрела она так, будто окончательно сдалась.
– Почему она не может просто сказать мне, чего она хочет?
Я поставила стакан на стол и стала качать колыбель. Плач постепенно утих. Уж очень подозрительно просто у меня это получилось… Мне нельзя чувствовать удовлетворение от того, что у меня одной получается ее успокоить.
– Я… Я не могу… – Лиз стала хватать ртом воздух.
– Лиз, все хорошо. Держи, – я схватила бумажный пакет со стола и вытряхнула из него крошки. – Подыши сюда.
Пакет стал быстро надуваться и сдуваться. Лиз схватилась за края так отчаянно, что я испугалась, что он сейчас порвется. Вдох, выдох, вдох, выдох. Дыхание Лиз постепенно выровнялось и вернулось к нормальному. Она убрала пакет.
– Эбс, я боюсь, – наконец сказала она. – Сегодня утром я всерьез подумывала выйти из квартиры и оставить Мэдди одну. Я знала, что ты запереживаешь и приедешь сюда. Где запасной ключ, ты знаешь. Я хотела просто сесть в машину и уехать, хотя у меня и прав‑то нет! – она выдала что-то, похожее на невеселый смешок. Ее ореховые глаза снова наполнились слезами.
Я взяла Лиз за руку.
– Слушай, Лиз, я в этом не знаток… Тебе нужно с кем-то поговорить. С терапевтом или с мамой…
– Ни за что не буду ей звонить, – подруга яростно замотала головой. – У меня все хорошо.
Она вяло улыбнулась.
– Просто скучаю по Мэри. Мама мне сейчас ничем не поможет, только приедет и перетянет одеяло на себя. Это так, единичный случай, – добавила она, взяв в руки бумажный пакет. – Это ж младенец, чтоб его. Послеродовая депрессия, все такое. Все в порядке, Эбс. Скоро и твоя очередь наступит, сама убедишься.
– Нет, спасибо, я ценю свой сон.
Мэдди что-то пробулькала в кроватке, будто знала, что ответ был неискренним.
– Она даже не спит, – сказала Лиз, зевнув. – Может, она хочет покататься в своей коляске. Мы весь день дома сидим, а сейчас уже
