пророчество от темной силы.
– Имейте в виду, что Иисус существовал.
– Видите ли, профессор, – принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, – мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения.
– А не надо никаких точек зрения, – ответил странный профессор, – просто он существовал, и больше ничего.
– Но требуется же какое-нибудь доказательство… – начал Берлиоз.
– И доказательств никаких не требуется, – ответил профессор и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал: – Все просто: в белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…
Глава 2
Понтий Пилат
В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.
Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета. Прокуратору казалось, что розовый запах источают кипарисы и пальмы в саду, что к запаху кожаного снаряжения и пота от конвоя примешивается проклятая розовая струя. От флигелей в тылу дворца, где расположилась пришедшая с прокуратором в Ершалаим первая когорта Двенадцатого Молниеносного легиона, заносило дымком в колоннаду через верхнюю площадку сада, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что кашевары в кентуриях начали готовить обед, примешивался все тот же жирный розовый дух.
Первый абзац главы очень ритмичен. И хоть Пилат идет «шаркающей походкой», но походка эта именно кавалерийская, а значит военная – сама ритмика абзаца как будто задает темп шагу. Его одеяние явно соответствует генеральскому: белый – признак возраста, красный – воинского прошлого. Эпитет «кровавый» подчеркивает власть, построенную на крови. Шаркающая походка подсказывает читателю, что прокуратор уже устал, он нехотя идет заниматься делами, хотя только раннее утро.
Ершалаим – это Иерусалим. Как и Иешуа – это Иисус. Почему же Булгаков меняет традиционно принятые название и имя? Во-первых, Ершалаим и Иешуа – это звучание города и имени на языке иудеев, на иврите. Во-вторых, уходя от православной традиции, Булгаков выводит свой текст за пределы теологического дискурса в сторону художественного вымысла, который позволяет ему акцентировать внимание на собственных идеях, а не на вопросе существования Бога как такового.
«О боги, боги, за что вы наказываете меня?.. Да, нет сомнений, это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь… гемикрания, при которой болит полголовы… от нее нет средств, нет никакого спасения… попробую не двигать головой…»
Гемикрания – это мигрень. От сильной головной боли, которая мучает Понтия Пилата, может излечить только Иешуа, что он и делает впоследствии. Это отсылает сюжет к чудесам, творимым
