помешалась, сделала десять совочков и всё, дочери подарок, как она их только дотащит, до бухты Айяй. Причал, и теплоходик, нас ждёт не дождётся, а рыбы поклонившись, ушли в синие глубины озера. Они, рыбки ещё долго рисовали поздравления на воде плавниками и хвостиками, в честь Риты.
– Да ну тебя Коль. Вот смотри, приплыл бы ко мне окунь ручной. Я его поглажу, и пусть плывёт домой.
– Да что его гладить, он, щекотки боится.
– Я бы его погладила легонечко. Поиграла с ним в воде, он пусть плавает около меня.
– И чтобы стала я владычицей морскою, а ты рыбка служила у меня на посылках.
– Так, да Рита?
– Нет, мы просто бы с ней играли.
Потом подходит к нашей пескарнице, самодельная бухточка, огороженная камнями, там плавают окуни, пойманные перемётом. Она их жалеет, говорит, что они бедные, что они и есть уже наверное хотят.
– Да что есть, они и пить хотят. Здесь, в нашем аквариуме, водица не свежая, не проточная.
– Неет, Рита, они газировку уважают. А мужицкое рыбное население и пивком балуются. Сам видел, с бутылки, прямо с горла хлебают…
– Да ну тебя! Они мучаются и что вообще, давай мы одного отпустим.
Она берёт осторожно самого маленького, и тихонько отпускает его в озеро. Окунь остановился, замер, подвигал плавниками, шевельнул хвостом и медленно поплыл. Медленно. Потом быстрее, быстрее, и, молниеносно двинул хвостом. Замелькал малахитовой чешуёй. Быстро скрылся в толще воды.
Я смотрел, Алик смотрел, Эдик стоял рядом, а Рита кричала восторженно радостно.
– Смотри. Смотрите, поплыл, поплыл. Смотри, как он радуется. Смотри, муж.
Озеро было тихое, спокойное. В прозрачной толще, к сказочным берегам ушёл окунь, который всю ночь висел на крючке и ничерта не понимал, что могло случиться. Почему было больно, и почему он не смог уйти. А сейчас окунь стремительно нёсся в бухту, где отражались голубые хрустальные величественные горы, инкрустированные блёстками перламутрового снега.
И, стояла на песчаной косе, счастливая и радостная Рита, улыбалась и радовалась. Потом она выпустила ещё одного, и снова радовалась, причитала, пела, кричала.
– Эдик, смотри, как он рад, как он плывёт. Как это красиво.
Наш пескарник осиротел. Был пуст. В нём осталась одна рыбка, которая плавала на боку, сверкала чешуёй, на серебристом животе горели красными кораллами его плавники, выпускать было бесполезно. Поздно.
Рита долго стояла и смотрела в ту сторону, куда уплыли рыбки.
… Шумели, грохотали где то реки горные на порогах.
Наступал вечер. С Байкала плыли белые облака, расстилаясь туманом по всей долине и нашему озеру.
Днём шумел, выл ветер, – шторм на нашем озере, байдарку хлестали, били, попадали брызги волн, прямо через фальшборт, а рыба дремала, спрятавшись в глубинах, на самом дне, пережидая непогоду. И, конечно клёва не было. Проверяли перемёты, – нет, крючки с наживкой были пустыми. Наш ужин отдыхал в озере, в прекрасных, уютных
