любимую ищет, – печально вздохнул брат Пустослов.
– Откуда вы это знаете?
– Долгая история, – уклончиво ответил монах.
– Вы же сами сказали, что ночь будет длинной, – Тайка поёрзала на лавке.
– Длинной, – подтвердил брат Ждан. – А у нас сегодня бессонница.
– Вы не будете спать всю ночь?
– Всю ночь, – брат Пустослов поднялся со своего места, прихватил чайник и направился к камину. – Хочешь послушать истории?
И тут Тайка догадалась, к чему завели разговор монахи. Они должны отговорить её от тайного желания, наставить на путь истинный и с первыми лучами солнца отправить назад. Но как вернуться с пустыми руками? Аглая начнёт высмеивать её, а Ёрш и вовсе перестанет замечать. Тайка выпрямила спину, готовая к любым испытаниям. Она прошла сквозь лес, натерпелась ужаса, так что теперь не отступит ни на шаг от своей цели. Брат Пустослов набрал в чайник холодной воды и подвесил его на железный крючок в камине.
– Ты любишь сухарики? – поинтересовался брат Ждан.
Отказываться было неудобно, и Тайка кивнула. Они ещё немного посидели в комнате, засвистел чайник, монах снял его с крючка и двинулся ко второй двери. Брат Ждан взял холщовый мешочек с сухариками и пошёл следом за братом Пустословом. Тайка замешкалась, неожиданно ей послышались шорохи, доносящиеся из коридора. Она подбежала к двери, через которую они вошли в комнату и осторожно её приоткрыла. Тишина.
– Дитя, не потеряйся, – окликнул её брат Ждан.
Тайка присмотрелась к черноте, казалось, что она пришла в движение, мелькнули красные огоньки, но через мгновение всё замерло. Потянуло холодом. Тайка прикрыла дверь и поторопилась за монахами. Тесный коридор привёл их в небольшую комнату с единственным узким окошком, через которое внутрь заглядывала серебряная луна. На стенах висели гобелены, но света керосиновой лампы не хватало, чтобы их разглядеть. Монахи уселись на широкую лавку, застеленную стёганым одеялом. Тайка пристроилась на самом краешке, готовая в любую секунду вскочить. Правда, она и сама толком не знала, куда побежит в случае опасности.
Глава 4
Брат Пустослов задел ногой керосиновую лампу, стоящую на полу, по стене заметались изогнутые тени, потянулись к Тайке, будто хотели о чём-то предупредить. Она не поверила тайным знакам, брат Ждан протянул ей мешочек и предложил взять сухарики. Второй монах разлил по чашкам кипяток, запахло мятой и чабрецом.
– Я помню тот день, – промолвил брат Ждан: – когда пришёл юноша с горячим сердцем.
– Он был влюблён в самую прекрасную девушку, – поддакнул брат Пустослов. – Но она не ответила ему взаимностью. Ей хотелось заполучить богатого жениха.
Тайка словно наяву увидела, как открывается дверь в храм и внутрь входит высокий, статный юноша, а за его спиной ярким ореолом светит серебристая луна. Чёрные кудри, хмурый взор и глубокая морщинка на переносице.
– Упрямый он был, своевольный, – брат Пустослов сделал глоток чая и замолчал.
Тени
