себе, Марта, как бы ты себя чувствовала в таком огромном доме, без мамы, совсем одна. Ты уж постарайся ее подбадривать». Я обещала.
Мэри посмотрела на нее долгим серьезным взглядом.
– А ты меня и подбадриваешь, – сказала она. – Я люблю слушать твои рассказы.
Под конец Марта вышла из комнаты и вскоре вернулась, пряча что-то под фартуком.
– А теперь посмотри, что я тебе принесла, – сказала она с веселой улыбкой. – Подарок.
– Подарок! – воскликнула госпожа Мэри, а про себя подумала: как семья, в которой четырнадцать голодных ртов, может еще кому-то делать подарки?!
– Через пустошь ехал торговец мелочовкой, и он остановил свою телегу возле наших дверей, – объяснила Марта. – Он вез кастрюли, сковородки и всякую всячину, но у мамы ни на что не было денег. Он уже собирался уезжать, как наша Лизабет-Эллен крикнула: «Мама, у него там скакалки с полосатыми красно-синими ручками!» И мама вдруг снова окликнула разносчика: «Послушайте, мистер, вернитесь! Сколько они стоят?» Он: «Два пенса». И мама начала шарить в карманах, а потом и говорит мне: «Марта, ты как хорошая девочка принесла мне свое жалованье. У меня каждый пенни на счету, но я хочу взять из этих денег два пенса, чтобы купить скакалку для ребенка, про которого ты рассказывала». И купила. Вот она, эта скакалка.
Она достала ее из-под фартука и с гордостью продемонстрировала. Это была крепкая гибкая веревка с полосатыми красно-синими ручками на обоих концах, но Мэри Леннокс никогда прежде скакалки не видела, поэтому смотрела на нее с недоумением.
– А это для чего? – с любопытством спросила она.
– Для чего?! – воскликнула Марта. – Ты хочешь сказать, что в Индии нету скакалок? Слоны есть, верблюды и тигры есть, а скакалок нету? Неудивительно, что большинство людей там черные. Вот для чего она – смотри!
Она выбежала на середину комнаты, взяла одну ручку скакалки в одну руку, другую – в другую и принялась прыгать, прыгать, прыгать. Развернувшись к ней лицом, Мэри неотрывно следила за ней, и люди на старых портретах, казалось, тоже наблюдали за Мартой, недоумевая: что эта простая служанка имеет наглость делать в их доме, прямо у них под носом? Но Марта их даже не замечала. Ее радовали удивление и любопытство, отражавшиеся на лице Мэри, и она продолжала скакать, считая вслух, пока не досчитала до ста.
– Я и больше могла пропрыгать, – сказала она, остановившись. – В двенадцать лет я до пяти сотен допрыгивала, но тогда я была не такая толстая, как сейчас, и навыку не теряла.
Мэри встала со стула в большом волнении.
– Это так здорово, – сказала она. – Твоя мама – добрая женщина. Думаешь, я когда-нибудь тоже сумею так прыгать?
– А ты попробуй, – предложила Марта, протягивая ей скакалку. – Сто раз сразу не прыгнешь, но, если навостришься, сможешь. Мама сказала: «Скакалка для нее – самое лучшее, что можно придумать. Самая полезная игрушка для ребенка. Пусть прыгает на свежем воздухе, разминает ноги и руки, от этого
