она хорошо помнит. Быстрым взглядом окинула прихожую. Все как всегда, но как будто что-то не так. А вот что не так? Запахи те же. Ковровая дорожка та же. Мать та же, но, кажется, изрядно погрубевшая. Вдобавок, она никогда прежде не ходила по квартире с простыми волосами. Всегда надевала маленькую косынку, прятала под нею волосы без прически. А еще. Обои на стенах похожие на прежние, но с другими цветочками. Точно, с другими. Как это может быть? Заменила за сутки? Видя, что глаза матери внимательно следят за выражением ее лица, Карюха сделала его смущенным, улыбнулась. – Просто ум за разум забежал. Перепутала.
– Перепутала она, оторва дурная! – недовольно проворчала мать, вновь приведя девушку в крайнее изумление. – Ты вообще никогда с математикой не якшалась. Перепутать цифру сорок три с цифрой тридцать четыре! Кому расскажи – не поверят! – ее рука потянулась к одежде Карюхи, пощупала пальцами ткань. – Ты где откопала это уродство, чучело огородное?
– Ой, ну ладно, мам, не заводись, – сдержанно попросила девушка, чувствуя неприятный осадок в душе.
– Это я-то завожусь? – возмутилась мать и отпрянула от нее. – Это ты меня начинаешь выводить из себя своим глупым видом, корова безобразная! Надо же так нарядиться! Курам на смех! – и, опережая возражения Карюхи, закрыла ей рот ладонью. – Лучше молчи, поганка, пока не расстроила меня окончательно! – чуть отдышалась, удовлетворяясь тем, что девушка не проронила в ответ ни звука, спросила. – Что надумала дальше делать? Время-то идет, не стоит на месте. В банде будешь болтаться, как дерьмо в проруби, или подыщешь себе новое занятие?
Совершенно ошарашенная обращением матери, Карюха, не понимая, что имеет та в виду, и, думая, что надо быстрее разобраться, почему во время ее отсутствия так все поменялось, медленно приходила в себя, с трудом глотая слюну и выдавливая из горла:
– Буду думать.
– Вот всегда так, – сердито всплеснула руками мать, – попрыгунья чумовая! Я на тебя всю жизнь положила, чтобы ты дружила с башкой! Из кожи лезла, одна растила! И вот какую кобылку вырастила на свой черепок. Вся в козла родителя пошла! Безответственная! Шляешься по бандам! Меня ни во что не ставишь!
Эти обвинения выходили уже за все рамки. Мать словно с цепи сорвалась. Карюха не узнавала ее. Кроет, не выбирая слов. Неужто решила, что дочь пропала, потому что связалась с дурной компанией? Несет чушь о каких-то бандах. Но пытаться объясняться с нею сейчас, когда та развоевалась не на шутку, бессмысленно. Не поймет. Слушать не станет. Между тем, девушка, едва сдерживаясь, подбирая слова и тон голоса, закипала:
– Ну, перестань! Сколько можно?
– Что значит перестань? – зло повысила голос мать. – Ты посмотри в зеркало на эту бессовестную дрянь! Что значит сколько можно? Сколько нужно, столько и можно!
– Ну, прошу, мам! – голос Карюхи дрожал, готовый вот-вот сорваться в пропасть. – А то я больше не приду к тебе!
– Я так и знала, – яростно выдохнула женщина. – Тебя подкупил мерзавец родитель! Этот подонок все делает мне назло.
