в гетто отсюда отправляли в лагеря уничтожения; в этом же здании находился отдел трудоустройства)
15 – в этом месте повстанцы сражались совместно с бойцами Армии Крайовой, перекресток ул. Бонифратерской и Сапежинской
16 – здесь к повстанцам присоединилась Гвардия Людова, перекресток ул. Францишканской и Новинярской
17 – мост над ул. Хлодной, на пересечении с Желязной
18 – дом на ул. Лешно, 18 (здесь после выхода из гетто и вплоть до Варшавского восстания скрывались уцелевшие командиры повстанцев)
Что в гетто было наиболее значимым? Ничего! Ничего! Не говори ерунды!
Разговор с Марком Эдельманом, записанный совместно с Влодзимежем Филипеком для познанского подпольного ежеквартальника «Час» в 1985 году
Расскажите, кем вы были до войны. В общественном сознании вы – член Еврейской боевой организации[4], участник восстания в Варшавском гетто[5], а нам бы хотелось расспросить о вашей генеалогии, о семье. Где вы жили, в какие школы ходили? Об этом ведь никто не знает…
Ну да, как же, никто не знает… Особенно суд не хочет узнать, но сейчас это не имеет никакого значения. В Варшаве жил.
Вы родились в Варшаве?
Допустим. В бумагах, по крайней мере, так записано. Мать перебралась из России, отец тоже был репатриантом из России, точнее, из Беларуси – из Минска, Гомеля. А я родился в Варшаве. Еще до того, во время переезда, в дороге умер мой брат. Выживи он, меня бы не было. А вскоре после того, как я появился, мои родители умерли.
Почему ваши родители покинули Гомель и перебрались в Польшу?
Не знаю, что тут сказать – меня тогда не существовало. Но не думаю, что из-за своего антикоммунизма. Возможно, и в нем было дело, но ничего об этом рассказать не могу.
Может, по каким-то политическим причинам?
Кто его знает… В те годы все поляки, которые были польскими гражданами, уезжали из России.
У ваших родителей было польское гражданство?
У матери, кажется, нет. У отца было, а матери полагалось как члену семьи.
Сколько вам было лет, когда вы осиротели?
Я сам точно не знаю. Отец умер, когда мне было то ли три, то ли пять, в 1924-м, может быть, в 1926-м, а я родился в 1922-м[6]. Помню только, как сидел у него на коленях, и ничего больше.
А мама?
Мама умерла, кажется, в 1934-м. Мне тогда двенадцать, от силы тринадцать было. Но я точно не знаю – кладбище, на котором она похоронена, дважды бомбили. Первый раз – в 1939 году, второй – во время Варшавского восстания. Камня на камне от ее памятника не осталось. Когда в 1939-м сдавал выпускные, мне сказали, что надо пойти на могилу мамы и сказать: вот, сдал на аттестат. Тогда еще хотя бы следы ее могилы сохранялись, но там то ли новую аллею прокладывали, то ли еще что-то делали, так что в 1940-м могилы и в помине не было.
Кем был ваш отец?
Очень интересный вопрос. Об этом никто не знает. Вообще никто в доме. Может быть, и знали, но я был
Еврейская боевая организация (
Варшавское гетто – часть города, куда в ноябре 1940 г. переселили евреев. На окруженной стеной территории площадью 307 гектаров первоначально проживало около 400 тысяч человек.
Марек Эдельман родился 1 января 1919 г. Он говорит, что родился в 1922 г. на всякий случай, из опасений, что его могут принудительно отправить на пенсию «по возрасту» (это была одна из репрессивных тактик властей в ПНР).
