о существовании этого человека, но и о такой должности. Директор любил покутить, и за неделю вся его зарплата в триста рублей уходила на одежду, балы, кушанья, так что скоро он ходил побираться по своим работникам, грозясь уволить и рассказать об их махинациях. Только, заглядывая к Матвею Кирилловичу и вспоминая его самого и зарплату егонную, говорил: «Эх, ты, ну сиди, сиди» и шел дальше. Казалось, существование этого человека не волновало никого, даже его самого. Но однажды всю канцелярию пригласили во дворец Ее Императорского Величества, и Матвей Кириллович тоже пошел в своей разорванной шинельки. Все смеялись над новеньким, работающим без отдыху уже двадцать шесть лет. Канцеляры все были в своих лучших одеждах, напудрены, надушены, так что можно было принять за аристократов какого-то провинциального города. Те, кто чином был ниже и зарплаты имел ниже, те, кто жил чуть лучше Матвея Кирилловича, и те напудрились мукой. И лишь герой наш был прост и беден.
На балу была и Сама Императрица Елизавета Петровна, которая из всех выделила не наряженного работника, спросив:
– Послушайте, а разве мужиков помещичьих приглашали?
Собрались было его вывести, но последовали новые слова:
– Хотя подведите сюда, хочу знать, что за барин так мучает холопов своих, словно нелюдей.
На удивление работников-канцеляров, старавшихся выделиться перед Ее Величеством, на удивление гостям-аристократам Матвей Кириллович быстро нашел с Матушкой общий язык и сдал всех. Было рассказано все: кто сколько берет, куда идут государственные деньги, и где прозябают низшие ранги. От таких подробностей был поражен сам Шувалов⁶, стоявший неподалеку. Такой наглости и предательства не могли позволить себе даже отчаянные доносчики. Императрица же слушала с большим вниманием, на лице появлялось напряжение, и иногда казалось, что сидит не женщина, а Петр Великий, для шутки одевший платье.
Директор, услышавший и о своих похождениях, поспешил скрыться. Кто-то из коллег Матвея Кирилловича свалился в обморок. И даже несколько слоев пудры не могли скрыть весь тот ужас, что испытывали работники канцелярии.
На следующий день директором стал Матвей Кириллович Ядрин. Прошлого директора раздели и отправили в Сибирь. Работников уволили, их имущество изъяли. В подтверждение слов Матвея Кирилловича нашлось много недоимок и особняков директора, в одном из которых он и прятался. На удивление многих Матвей Кириллович не воровал, а продолжал также свою работу, но в новом звании. Его поступок быстро стал известен в городе, иногда он приезжал и докладывал еще подробностей о других директорах.
Впрочем, чтобы читатель не думал, что это идеал любого чиновника, однажды Матвей Кириллович взял от одного человека крупную сумму денег, но на следующий день прибежал в слезах к Матушке Императрице и на коленях просил
