раньше была моим любимым занятием, а сейчас казалась изнурительной.
На удивление, вместо обычного подросткового протеста Мышка достала из кармана салфетку с логотипом уличного фастфуда и стала натирать посудинку, пока та не превратилась в простенькое старинное блюдце.
– Какой-никакой, а сувенир… Но взамен наших клинков – как-то несправедливо, – стараясь не прерывать лесной гомон птиц над головами, сказала Рысь. И тут же нараспев произнесла: – Ой, я свёрток забыла, ой-ой-оюшки! Ах, конечно нет, ведь вот же он – незабываемый!
Неприметный свёрток чудесным образом оказался под рукой девушки, и она прорычала:
– Что ты такое?
Барс, как и все, кроме Алена, обновкой был недоволен. Но вдруг остановился, снял свои берцы, молча и решительно обул странные ботинки.
– Как ощущения? – стараясь не хромать, спросила я. Барс снова промолчал, видимо, погружаясь в эти самые ощущения. Сзади к нему подкрадывался Ален, показывая палец у рта.
Я пожала плечами, мол, не участвую в ваших играх, и отошла. Барс захотел обернуться, но сзади быстро раздался хлопок большой ладонью по его плечу, и сразу – звук падения. Ни шагов, ни паузы. Обернувшись, я увидела сидящего в папоротнике и ничего не успевшего понять мощного Алена и разводящего руками худощавого Барса – сам полез, я не виноват.
– Это… как ты меня?.. – вставая, спросил Ален.
– Большой шкаф громче падает, – усмехнулся Барс, и мелкие морщинки показались у его глаз. Приёмов он знал много и сейчас как-то странно посматривал на свою обувку. – А знаете, что? Предложение есть: вы пока экономьте силы, а я бегом смотаюсь на разведку, что тут в округе находится.
– Тогда я с тобой, – вызвался Шура. – Убежим, если что. Я лёгкой атлетикой занимался.
– А я – котлетикой! – Ален согнул руку, показывая мощный бицепс. – Опасно же одному.
Барс по-особенному выразительно посмотрел на обоих и… был таков. Мы обречённо устроили привал без костра.
– Как он исчез так быстро? Странно, – нахмурилась Рысь, глядя вслед Барсу, и вновь обратила внимание на Шуру. – А ты-то куда, певец-атлет? Пой, что ли, медведей распугивай, если они тут есть.
– Опять она на меня наезжает, влюбилась, что ли… – Шура не успел договорить, как в лицо ему прилетел тот самый свёрток. Незабываемый.
Сумерки наступали на нас тяжёлым сапогом, дневные птицы прятались по гнёздам, становилось прохладно. Всё, в том числе и наша кожа, приобретало сизый цвет. Радостью было отсутствие комаров. В чернеющих силуэтах деревьев мерещились мифические лица. Где-то вдали заливался соловей – почти как дома.
– Домой хочу… – заныла Машка-Мышка и плюхнулась на камень. Рысь подсела к ней и молча погладила. Ален и Сват, тихо переговариваясь, бродили по округе в поисках еды, хотя бы ягод. Шура тихо выводил казачьи песни – он часто их пел в учебных заведениях. Некстати
