нами у окна небольшой комнатки в отсвете луны стоял полностью тёмный силуэт скелета в лохмотьях. Он, словно сотканный из темноты, злобно таращил на нас глазницы. А мы таращились на него.
«Мы одни. В какой-то избе. В ином мире. И тут вот это. Может, всё это сон?»
Кажется, моя усталость взяла своё.
– Ничего себе, кис-кис… Раз у нас тут всё по древней традиции, – я немного истерично поклонилась в пояс. – Так и быть. Мы – путники, не по своей воле. Чьих будешь, молви. Рцы. Паки. Живота.
– Дщерь людская, при своём ли ты уме? – раздалось беззвучно. Но услышали, кажется, все.
– Нас коллективно глючит, да? – я обернулась к бледной и не знающей что делать команде. Ну вот, снова чувствую себя позорищем на общем празднике жизни – чьей-то невоспитанной племянницей или приятелем-алкоголиком, поющим частушки на похоронах.
«Глючило» всех коллективно. Сват перекрестился.
– Не надо, – прошелестело существо и ужасающе захохотало. – Бесполезно.
Так бы мы и стояли в ступоре и попытках объяснить себе происходящее, если бы что-то чёрное опять не прошмыгнуло мимо и не запрыгнуло чудовищу прямо на костлявые «ручки». Я схватилась за голову.
«Что ж, сходить с ума, так с весельем. Глупую паузу рано или поздно нужно прекращать».
– Икс?! Что у вас делает моё животное? – вопрос вышел максимально серьёзным. Будто бы какой-то соседский алкоголик приманил моего котея.
– Млем-мряу! – чёрное безобразие, чувствуя себя вольготно, хотело облизнуть поднятую заднюю лапу, но передумало, соскочило и нагрузило своими радостными килограммами уже меня.
– Как думаешь, куда он у тебя иногда пропадает? – довольно спросил скелет.
– Вот он какой, котоход… – не нашла что поумнее сказать я.
– Это твой кот? – тихо спросил Шура, отступая в кухню по стеночке.
Скелет чуть двинулся вперёд, мы одновременно шагнули назад. Он снова расхохотался.
– Так и быть. Насмешили. Будете гостями, – прозвучало безоговорочно и угрожающе. Хозяин дома показал жестом нам проходить назад. Его лохмотья колыхались в такт движениям, но так неестественно плавно, будто в потоках воды.
Мы без резких движений отступили на кухню.
«Что ж мы целый день отступаем-то?!»
На кухне сам собой появился стол, на нём простая каша, простой хлеб. Но от одного вида еды сводило скулы. Даже привередливая Мышка не стала воротить нос от скромного ужина – боялась страшного скелета разозлить, наверное. Пока у нас за ушами трещало, тот гладил моего кота.
«Ладно, раз „кукушки“ наши улетели, так хоть поедим».
– Кошки часто приходят – они по всем мирам бегают, и в большинстве ваших религий почитаемы за это.
– Если вспомнить Древний Египет, мусульманство, европейские приметы и всякие суеверия, то вполне себе… – я выуживала
