Топор современному русскому это не просто раздражитель, а сигнал «фас». И пришло из Древней Руси, а, может, даже и раньше. Но не убивали, а только игриво гонялись друг за дружкой, метились, кидали, но попадали отчего-то в кедровые стволы, а не в игроков. Не отказываемся мы от пивной отравы – растлительницы всей нашей молодёжи. Ксаньку жалеем: он же за рулём. Но вы его не знаете пока, господа парижане. Узнаете после Притцкера. А он – наш знаменитый Ксан Иваныч – Вечный Шофёр. Не один Дакар брал! А если не брал, то возьмёт. Если захочет. Но не хочет. И ещё он – лучший в мире двигатель туристической мысли. Узнаете всех, никуда не денетесь! Можете заранее щёлкнуть… Особенно вот вы, мадама! А мы вас. Шлёпнем. Понимаете разницу? Ха-ха-ха. Понимает. И желает. Когда это случится. Случится, случится, не беспокойтесь. Да хоть щас, пусть только эти-вот отвернутся…
Итак, на улице сидим и по сторонам зыркаем. Нету меню, и нету официанта. Дамы и джентльмены (настоящие!) кругом. Ждём. Пива нет и, если с такой скоростью так дальше пойдёт, то и не предвидится. Крутим башками за официантом, будто он Дэвид Бекхэм или ходячее Ухо Ван Гога. Подзываем. Ксаня что-то по-английски напел, по руке с улыбкой ласково так постучал, там, где у нормальных людей обычно часики бывают.
– Ага, – сказал официант.
– Гут, гут, отлично, – это мы, естественно, говорим уже по-французски.
Бим у нас – переводчик. Он несколько самых важных слов знает: месье, мадемуазель, мерси. И всё. Мерси у Бима – слово волшебное. Оно заменяет все остальные слова. Хотя ещё, кажется, пардон знал и миль пардон. Ага, ещё бонжур и эскьюзми вспоминал, но часто забывал в каком порядке и в каком случае эти слова использовать.
– Кирюха, – он щёлкает пальцами при этом… – Кирюха, ну как это, по-ихнему, ну типа доброе утро, здрасьте, до свиданья, пока (покамест – это другое) и спасибо.
Он их путал. Говорил невпопад. Вместо спасиба доброго утра желал. А уже день. Какое тут доброе утро, если солнце затылки жжёт. Китайцы – тоже мне маргиналы – вместо «здрасьте» спрашивают: «а вы уже покушали?»
Культ еды у них, вот они и повёрнутые на этот предмет. Расшифровывал и отделял одно от другого я ему не один раз. Даже надоело.
– Говори всем мерси с эскьюзми и похрену. Нас тут никто не знает, потому и прикарябываться не будут. Какое им дело, что мы – идиоты. Идиот, да идиот. Идиот он должен всегда извиняться и спасибо говорить. Что тут такого волшебного? В Париже таких болванов пруд пруди.
Опять сидим, сидим, опять ждём, ждём.
– Ща-ща, – говорит официант на ихнем языке.
Ещё сидим. Уже сердимся. И тут он пиво приносит. Мы: «спасибо, … … ……», а многоточия вместо дополнительных слов чувствуются сильнее любого «спасиба».
«БлЪ последнюю» и «суку такую» вместо четвёртой-шестой группы точек держим в уме, а лица насупленные, злые, будто у себя на Осеньке.
Наших
