«Он изучает свой край, единичное по существу явление, причем изучает его целиком»6.
По представлению И. М. Гревса, разработка местной истории имеет не меньшее значение, чем историография целой страны. В своей работе «Краеведение в современной германской школе» с подзаголовком» Материалы для реформы учения». И. М. Гревс уточняет определение понятий краеведение и родиноведение. Так, первое «есть познание образа местности во всех его чертах, в прошлом и настоящем, которое хранит в себе наследие прошлого и находится с ним в неразрывном преемстве. Это построение портрета и биографии местности (конечно, обобщенных)»7. Своеобразие краеведения еще и в том, по убеждению Гревса, что «рядом с интеллектуальным мотивом в нем сам собою рождается (или даже к нему влечет) особый эмоциональный – краеведение естественно осуществляется как «родиноведение». Эти термины, пишет в примечании Гревс, «тождественны для тех, кто изучает свою местность как малую родину; но совокупность краеведческих работ объективно дает материал для описания родины большой, и тут понятие «краеведение» обнимает все родиноведческие изыскания отдельных местностей, проводимые своими работниками»8. Он отмечает также, что «чувство родины как эмоциональный мотив присутствует и в «страноведении», т. е. в изучении большой родины (своего государства, всего отечества)».
В январе 1926 г. VI сессия Центрального бюро краеведения определила краеведение как «метод синтетического научного изучения какой-либо определенной, выделяемой по административно-политическому или хозяйственному признаку относительно небольшой территории». Но, несмотря на это, продолжались горячие дебаты по поводу понятия краеведения. В 1927 г. выходит книга А. М. Большакова «Введение в краеведение» со специальным разделом «Краеведение – наука или метод?», в котором автор, ссылаясь на вышедшие после принятия резолюции публикации, указывал на важность и неоднозначность трактовки данного определения. В частности, он отмечал статью Н. П. Анциферова, ученика И. М. Гревса, «Краеведение и страноведение», в заключение которой сказано: «Краеведение еще не наука, но оно может ею стать». Сам Большаков пытается обосновать свое представление о краеведении как науке: «Краеведение есть сумма безусловно положительных знаний о крае, реальные границы и подлинный облик которого мы все время стараемся нащупать. Права гражданства в качестве особой науки краеведение приобретает в силу того факта, что обладает своим собственным объектом изучения, к которому подходит со своей собственной, оригинальной точки зрения»9. Далее автор пишет, что «краеведение особая наука», молодая, зачинающая, «в процессе изучения местного края краеведение мобилизует дисциплины почти всего научного фронта, связывая их единым крепким краеведческим узлом – своим своеобразным подходом при исследовании района»10. Итак, А. М. Большаков
Джахая Л. Г. Место научной теории в дисциплинарных структурах // Наука и наукознавство. – 1994. – №1—2. – С. 21.
Кириллов В. В. История России. М., 2013. С. 81.
Там же, с. 89.
Вяземский Е. Е., Стрелова О. Ю. Методические рекомендации учителю истории: Основы проф. Мастерства. – М.: Владос. 2001. С. 102.
Кириллов В. В. История России. М., 2013. С. 81.
