а и смотрел на дождь, или это дождь смотрел на меня. Ветер срывал мокрые листья с деревьев и прибивал их к обочинам. Наступила осень. Раньше я её любил, но с возрастом я перестал быть настолько сентиментальным, чтоб обращать внимание на время года за окном. Мне стало попросту всё равно. Я погряз в более насущных проблемах, заботах, хлопотах, так что, мне стало не до погоды.
Свежий воздух ударил в ноздри, остужая и так холодную голову ещё больше. Я очнулся от своих мыслей, ощущая терпкий запах озона с улицы.
На плите шипел закипевший чайник. В глубине квартиры тихо бубнил телевизор. За стенкой о чём-то спорили соседи. Такая привычная обстановка. Всё на своих местах. Всё так, как и должно быть.
Разве?
Все делали вид, будто не замечают очевидного. Возможно, ничего страшного и не произошло, это просто регулярная осенняя хандра опустилась на города, укрыв их своим промозглым саваном тоски и одиночества. А возможно, это началось ещё прошлым летом или даже весной. Мне трудно было понять, ведь я давно никого не любил. (По крайней мере мне так казалось). Моё сердце свободно дышало в этой осенней стуже, не обременённое переживаниями о ком-то.
Как я уже говорил, люди предпочитали не замечать очевидного. А дело было в том, что как-то незаметно из мира исчезла любовь. Вряд ли кто-то может сказать, произошло ли это резко, либо развивалось, как болезнь, в течение многих месяцев или даже лет, пока не достигло своего пика. Все делали вид, что всё нормально, при общении не пытались лезть друг другу в душу, но я слышал тихие переговоры, сплетни, невнятный шёпот только с самыми близкими друзьями или родственниками. Это всё походило на сон, глупый кошмар или заговор. Это не могло быть правдой, и, тем не менее, оно ею было.
Из мира исчезла любовь, я имею в виду, любовь романтическая, какая существует между мужчиной и женщиной. Просто в один прекрасный момент у людей на всей планете резко пропала способность влюбляться. Больше никто не любил. Не мог испытывать это прекрасное чувство. Осталась дружба, привязанность к родственникам, инстинкты (как бы неприятно по отношению к людям не звучало это слово, я обязан его употребить), а вот любовь исчезла. Конечно, те, у кого её не было, ничего и не заметили, а вот те, кто любили, те, у кого были вторые половинки, жёны, мужья, любовники и любовницы, проснувшись однажды утром, с удивлением обнаружили, что не испытывают совершенно никаких чувств к ещё вчера боготворимому ими человеку. Это стало шоком. Все оказались в замешательстве. Поначалу конечно, никто не спешил раскрывать душу, люди не понимали, что происходит, пытались разобраться в себе, но прошёл месяц, два, а способность любить так и не вернулась. Чужая душа – потёмки, и вероятно, каждый считал, что такие странные метаморфозы происходят конкретно с ним одним, только спустя месяцы выяснилось, что это общечеловеческое бедствие.
Когда первый шок от произошедшего прошёл, люди вышли на улицу с протестами. Многие считали, что это тайный заговор мирового правительства, что на них испытывают психотропное оружие. Религиозные фанатики, напротив, твердили, что это Бог отнял у человечества способность любить в наказание за грехи. Я сполна насмотрелся на эти почти детские сопливые лозунги: «Верните миру любовь!», «Я хочу любить!», «Любовь – это всё, что у нас есть!» и пр. Я цинично смотрел с балкона своей квартиры на толпы митингующих, идущих по улице к городской площади, и недоумевал.
«Ну, исчезла она, так радуйтесь! – думал я. – Радуйтесь, что теперь свободны, что больше никто не разобьёт вам сердце, что теперь будете спокойно спать по ночам, а не плевать в потолок от бессонницы, роняя слёзы на подушку. Не будете задыхаться от боли, умолять о любви. Не будете унижаться. Больше никто не сможет вас предать, обидеть, обмануть… Холодная голова, ясный разум, незапятнанная гордость, свобода и покой – о чём ещё можно мечтать?»
Сам-то я давно не любил. Человек, отнявший у меня эту способность, жил в том же городе, что и я, и переступив через меня, преспокойно засыпал по ночам, даже не задумываясь о том, каково мне.
Ну ладно, не хочу ворошить прошлое…
Постепенно протесты стихли. В соцсетях ещё появлялись статьи, полные возмущения и требующие немедленного разоблачения преступников, сотворивших такое с человечеством, но постепенно и они исчезли. Теперь там на каждом шагу встречались очередные душевные излияния, типа: «я потерял любовь всей моей жизни», «любимая жена ушла, не сказав ни слова, – у меня больше нет смысла жить дальше», «мне только шестнадцать, я встречаюсь с парнем, но есть ли смысл продолжать, если всё равно мы никогда не сможем полюбить друг друга» и т. д. и т. п. Всё в таком же духе. Я терпеть не мог этих нытиков! Я старался отгородиться от происходящего глухой стеной цинизма и безразличия, не смотрел новости, не читал посты в соцсетях, а на работе говорил только о работе. К слову, все производства работали, государственные структуры тоже, никакого экономического кризиса не предвиделось. Люди жили обеспеченно. У всех всё было. Всё было, кроме любви. Как бы там ни было, но на работу
