Как крикну «Ложись!» – падаешь на землю лицом вниз.
Бабушка открывает рот, но сказать ничего от страха не может и только кивает.
– Давай! – Граната булькается в выгребную яму. – Раз, два, три… Ложись!
Иван Ильич бросается на меня и валит на землю.
Раздается звук, будто лопается огромный пузырь.
Земля подо мной дрожит.
А потом что-то зашуршало и зашлепало сверху и пошел такой запах…
Больше всех досталось Ивану Ильичу. Ну, и нам с бабушкой немножко.
Можно сказать, что мне повезло. Бабушка принялась греть воду, чистить керосином и стирать одежду. Заставила нас с Иваном Ильичом вымыться целиком и так захлопоталась, что забыла меня отодрать как сидорову козу. Она давно обещала, но еще ни разу не делала. И на этот раз тоже. И я до сих пор не знаю, как дерут коз какого-то Сидора.
Хорошо, что мамы не было. Только я об этом подумал, как она пришла. Она большими глазами посмотрела на нас с Иваном Ильичом, на бабушку, на гору грязной одежды, принюхалась и села на стул. Она сразу поняла: что-то произошло. И спросила:
– Мама! Что случилось?
– Ничего не случилось, – ответила бабушка. – Пока у ребенка мать незнамо где пропадает, мы с ним в войну поиграли.
Мама была усталая или расстроенная. Она сказала:
– У меня были дела.
– Ах дела? Дела у нее! – ехидно сказала бабушка. – А ребенок твой – не дело, что ли? Сидишь? Вот и хорошо, что сидишь. Чем свои непонятные дела делать, послушай лучше, что он натворил…
И она все рассказала маме.
– Николай, – мама смотрела на меня грустно-грустно, не кричала, а говорила тихим голосом, – где ты взял эту гадость?
– Нашел. На улице.
– Я тоже шла по улице. На улице гранаты не растут. Еще раз: где ты взял гранату?
Не буду же я ей рассказывать про Валю, про то, как я ходил в Лаврентьевский. Это военная тайна и вообще.
– Я правда нашел! Она в кусты закатилась! Я не знал…
– Что не знал?
– Что это граната…
Мама посмотрела на бабушку. Бабушка поджала губы.
Мама тем же тихим усталым голосом произнесла:
– Никогда. Ты слышишь? Ни-ког-да…
– Что никогда?
И тут вмешался Иван Ильич. Он кашлянул и сказал:
– Хорошо все то, что хорошо кончается. Главное, чтобы урок усвоил. А вообще… Пацан есть пацан.
– Вот именно! – подхватила бабушка. – А все потому, что мужика в доме нет. А разве без мужика парня воспитаешь?..
Мама поднялась со стула.
– Ну зачем вы? Разве я виновата, что…
И отвернулась, чтобы никто не видел ее лица. А бабушка сразу заплакала. Потом они обнялись и стали плакать вместе. Это не помешало бабушке дать мне затрещину, но не больно, и я не обиделся.
Бабушка стала еще раз рассказывать всю историю с гранатой, но уже по-другому, и все смеялись, мама плакала и тоже смеялась. А после все пили чай с вареньем
