знающий, какие продукты выбрать.
– Только не это! – презрительно усмехается Инди. – Не надо его жалеть. Фишеру не нужна ваша жалость, да он ее и не заслуживает.
С улыбкой качаю головой.
– Ты считаешь себя вправе судить, что достойно жалости, а что нет?
– Да. Например, смерть матери. – Она с вызовом тычет пальцем в грудь. Обожаю подростковую откровенность: в отличие от взрослых, ведущих неспешные разговоры и постепенно выходящих на деликатные темы, дети раскрываются с минимальными усилиями, ибо жаждут, чтобы их заметили и поняли.
Еще я ценю характерный для их поколения черный юмор.
– Осиротела в двенадцать. – Отбиваю подачу.
– Мой отец вообще не хотел ребенка. – Инди сконфуженно морщит нос. – Так что формально я тоже осиротела в двенадцать, к тому же меня бросили при рождении. Двойной удар.
– А меня растили братья-подростки. Поскольку пришлось повзрослеть раньше срока, я пропустила важные этапы эмоционального развития, в результате мне постоянно требуется чувствовать свою нужность. – О-о, не так уж приятно в этом признаваться. – Я часто соглашаюсь с людьми, стараюсь быть полезной и удобной, потому что боюсь, как бы меня не бросили, – прибавляю я, ошарашенная этим прозрением. – Наверное, я пытаюсь сохранить свой мир маленьким, чтобы не чувствовать себя в нем слишком незначительной.
Инди странно смотрит на меня и произносит:
– А я – наоборот, пытаюсь сделать свой мир большим, чтобы не чувствовать себя запертой или загнанной в угол. Мне нужно пространство, я хочу совершить что-нибудь значимое или хотя бы иметь такую возможность.
Согласно киваю.
– Если верить святой троице, также известной, как группа «Чикс» [11], большие пространства – поле для больших ошибок.
Инди невольно хмыкает.
– И все-таки было бы неплохо попробовать.
Час спустя, когда Фишер возвращается домой, Инди угрюмо сидит на корточках рядом со стремянкой, а я, стоя наверху, снимаю с окна решетку. Он выскакивает из грузовика и поспешно направляется к нам, что-то резко выговаривая.
– Готова? – спрашиваю Инди.
– Ага.
Передаю ей решетку. Фишер бросает сумки.
– Думаете, соседи обрадуются, что вы являетесь сюда со стремянкой и разбираете их дом? – кричит он мне.
Одаряю его лучезарной улыбкой.
– Я каждый год вешаю им рождественские гирлянды.
Возмущенно бормоча, Фишер забирает у Инди решетку и ставит на место.
– Кажется, мы на пороге судебного разбирательства, – заявляет он.
– Можно я пойду? – осведомляется девочка.
– Кстати, о судебных разбирательствах, – ловко меняю тему. – Хочу показать правильную дорогу на пляж. Во избежание травм. – Не давая возможности возразить, отставляю стремянку в сторону, веду их на тропу и демонстрирую опознавательные метки, указывающие
Отсылка к песне американской кантри-группы «Чикс» (The Chicks) Wide Open Spaces.
