имею в виду, что ты помнишь после того, как мы вернулись в отель?
Потребовалось мгновение, чтобы до меня дошел смысл его слов.
Желудок скрутило от ужаса.
В голове завертелись разные сценарии, ни один из которых не был приятным – все они были унизительными. Большинство из них связаны со рвотой. А хочу ли я вообще знать, что произошло?
– Я думала, мы закрыли этот вопрос. Я ничего не помню, – призналась я, сглотнув комок в горле и внимательно следя за выражением его лица.
Сначала оно оставалось непроницаемым, а затем уголки его губ поползли вверх.
– Знаешь, я ведь мог бы воспользоваться ситуацией и повеселиться от души.
– Ноа, пожалуйста, просто скажи, что там произошло. – Сделав паузу, я добавила: – А потом пристрели меня.
Он вздохнул, скрестив руки на груди.
– Ладно, в общем… Ты рассказала мне кое-что. Что-то, чего не стала бы говорить, будь ты трезвой. Кое-что довольно ужасное.
Кровь застыла в жилах. Колени подкосились, и я рухнула на диван.
– Ч-что?
– Ну, нас сблизил картофель фри. Знаешь, «Макдоналдс» и все дела. Лучшее заведение. Ты еще кетчупом рисовала маленьких зверюшек – кошечек, наверное, а может и хомячков. Говорила, что у тебя есть кошка, но ты всегда хотела хомяка. Я точно не помню…
– Ноа, – предупреждающе прорычала я, сигнализируя переходить к самому важному.
– А потом ты рассказала о своем бывшем.
Я побледнела.
Этого не может быть. Не может быть.
Ноа продолжал говорить, отбросив привычный легкомысленный тон.
– Эм, я не пытаюсь поставить тебя в неловкое положение. Я просто хотел извиниться за то, что вел себя как придурок по отношению к тебе. А еще хочу сказать, что твои секреты в безопасности – я их не выдам.
Я попыталась заговорить, но из легких как будто выкачали весь воздух. Меня затошнило, и все, что я могла сделать, это наклонить голову и попытаться сдержать слезы.
Лиза была единственной, кто знал о моем прошлом. Как я могла рассказать обо всем Ноа? Он совершенно недостоин знать мои самые мрачные секреты. Ох, а они действительно были мрачными.
– Я… я не знаю, что сказать.
Ноа тоже был не в своей тарелке. Он поднялся и неловко почесал затылок.
– Мы можем… поговорить об этом… если хочешь.
– Боже, да я даже знать не хочу, что именно я тебе рассказала, – проскулила я. Я ненавидела тот факт, что Ноа видит меня такой уязвимой. Беззащитной.
– Ладно, в этом нет ничего особенного. Как я уже отметил, я никому об этом не расскажу. Даже Девону.
Сглотнув, я уставилась на него снизу вверх блестящими от накатывающих слез глазами.
– В этом много чего особенного. Это офигеть какое особенное дело. – Мой голос сорвался, и мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Я каждый день пытаюсь забыть свое прошлое.
– Я понимаю, – в его голосе читалось
