лисьи глаза сбивают меня с ног и заставляют сердце чаще биться. Разве удивительно, что я ошибся? Я всего лишь покорный слуга вашей красоты…Ай! – он согнулся, хватаясь за темноволосый свой затылок и морщась от боли подаренного ему лекарем пинка. Лекарь появился внезапно, вынырнув из ствола ближайшей пальмы со стороны соседней аллеи. – Брат! И ты здесь! За что ты сразу? Я же не знал, что девушка с тобой.
– Ведешь себя, словно негодник, – бросил ему мужчина с высоты своего коня, а затем спешился. Ларэ быстренько повторила за ним.
– Прости, брат. Я не увидел твоего прибытия. Едва ли не только что слез сверху, – он ткнул в небо, а затем похлопал себя по сумке- коробке, лямка которого по диагонали расчерчивала его грудную клетку. Вещь была явно самодельная. В ней лежали собранные парнем финики.
– Он и есть надзиратель? – поняла Ларэ.
– Малек к вашим услугам, госпожа! – и он отвесил ей поклон.
– Я не госпожа…
– Немедленно перестань, – строго выговорил лекарь, глядя на его проделки. – Отведи лучше наших лошадей попить и привяжи их, как следует.
– Обижаешь, брат, – притворно надулся паренек. – Разве я с животным не управлюсь?
– И принеси нам поесть, – продолжил наставлять его мужчина. Он выглядел, словно его наставник или опекун. Еще одна новая сторона лекаря для Ларэ.
Когда они присели под сенным навесом маленького белого домика, лекарь бережно перебинтовал ее рану и заменил старый слой лечебной мази на новый. А потом еще несколько минут просто держал ее руку в своей, словно что- то осматривая.
– Что- то не так? – поинтересовалась у него девушка. – Или вам так понравилась моя кожа? – попыталась она через шутку разрядить обстановку.
Но тот почему- то вздрогнул и выронил ее руку. Она поняла, что теперь ее очередь спрашивать, все ли с ним в порядке.
– Все прекрасно, – ответил он, отвернувшись к аллеям пальм, в ту сторону, откуда они ожидали возвращения Малека. – Этот не самый тактичный мальчишка прекрасно готовит щербет. Вот, думаю, уговорить его. Времени у нас достаточно, – тут мужчина, все также не глядя на свою собеседницу, переставил свою сумку с лекарствами на край расстеленной на земле скатерти, по края которой они сидели. И только потом поднял черные, думающие очи на Ларэ.
– Вы так усердно размышляете о щербете? – девушке хотелось рассмеяться. На нее, вдруг, напало легкое настроение, что случалось с ней не часто, а когда случалось, то после ее всегда гложил стыд. Так что она по возможности старалась избегать игривости и шутливых подоплек в собственных словах. Но сейчас они ощущались ей как нельзя к месту.
– Нет, – вздохнул лекарь и соединил руки в замок перед собой. Он сидел в позе лотоса, а Ларэ – прижав к себе одно колено. – Я должен извинится за его ребячливое поведение.
Ах вот оно что! У Ларэ начала складываться картина. Но разве лекарь не знает, что она сама выросла в деревне и с десяток
