похоже на приступ пламенной болезни, – бесцветным голосом проговорила Кассандра.
Это определённо был именно он. В груди у Лорелин горело, и огонь разливался под кожей, выступая так, что его свет в сосудах было видно невооружённым глазом через ткань.
– Ты стала знатоком? – тем не менее, когда драконица испытывала ужасную боль, она не хотела подтверждать её перед соперницей.
– Я знаю тебе с восьми лет, Санталон, – Кассандра не трогала её, но стояла так близко, словно всерьёз собиралась подхватить, если девушка упадёт. – И я уже видела твой приступ. Помнишь, когда нам было двенадцать? Я и ещё двадцатка драконьих аристократов. Радуйся, что сейчас всего один свидетель.
Лорелин вцепилась пальцами в рубашку у сердца и попыталась выровнять дыхание. Хотя при ней был кристалл мгновенной трансформации, который мог бы прекратить её мучения, в башне она не могла им воспользоваться – будучи достаточно крупной во втором обличье, она бы просто разнесла всю площадку. Кассандра, чей взгляд был направлен на её бедро, на заткнутый за гартер кристалл, должна была подумать о том же самом.
Пламенная болезнь была столь же коварна, как драконы, которые были ей подвержены. Хотя главным её последствием было затухание внутреннего огня, преодолеть приступ можно было, перекинувшись в драконье тело. Потому как во время приступов, огонёк в сердце разрастался до таких размеров, которые трудно было выносить человеческому телу. А вот драконьему – легко. Но из-за того, что подверженным пламенной болезни было труднее контролировать свои обороты, чем здоровым драконам, у них не всегда получалось обратиться сквозь боль. И тогда их магическая сила лопалась, как шарик, лишая полёта.
В тот день, когда Кассандра впервые застала Лорелин в её муках, генерал Миардор был рядом и сумел всучить дочери практически полностью активированный им кристалл. Его не волновало, если бы она что-то разрушила драконьим телом, к тому же, будучи подростком, в своей форме драконицы она была значительно меньше, чем войдя в драконье совершеннолетие в двадцать.
– Тебе нужно раздеться, – решила Кассандра, потянувшись к пуговицам на рубашке Лорелин.
Девушка нашла в себе силы отскочить в сторону, благо, не назад к лестнице, а в глубину часовой площадки. Она крест-накрест закрыла грудь и уставилась на давнюю соперницу, как на сбрендившую.
– Что ты делаешь?
– Хочу облегчить тебе дыхание, – Кассандра раздражённо проследила за передвижениями Лорелин. – Сними рубашку и выпусти крылья. Сделай несколько взмахов. Направь избыток огонька в полёт.
Предложение однокурсницы было здравым, но то, что она знала, как оказать первую помощь в несколько отличных от тех, что были раньше, обстоятельствах, Лорелин воспринимала, как нечто странное. Её подозрительность вскинула голову в разуме и начала тыкать её, повышая тревожность и никак не облегчая самочувствие.
– Ты так стесняешься своей фигуры? – подталкивала её Кассандра.
Нет, Лорелин стеснялась не фигуры.
