тяжело дыша, глядя на свою наставницу. Она даже не шелохнулась от его всплеска эмоций, лишь наблюдала тем же неопределённым взглядом за его действиями.
– Прости… Простите, – прошептал он и обречённо закрыл глаза. – Простите меня за это.
– За что ты борешься, Шейрату? – внезапно нарушила молчание она. – За благополучие своего народа или за собственное положение в обществе? Что стоит для тебя на первом месте?
– Ты же понимаешь, что это – сложный вопрос? За какое благополучие народа я могу бороться, пока клан самолично отнимает его у эльфов? Ставит недостижимые для многих требования, жёсткие правила, чтобы ограничить власть в руках узкого круга лиц.
– Но тебе так сильно хочется этой власти?
На несколько секунд повисло молчание.
– …Нет. Я хочу справедливости.
– И тебе кажется, что проклятые приносят её за собой?
– Ты считаешь меня идиотом? – усмехнулся он. – Они жалкие в своих низменных амбициях. Поклоняются эфемерным богам, которые дают им призрачное ощущение превосходства. Используют как бездумные инструменты. В общем, делают всё то же, что и делает клан, но более прямолинейно и жестоко. Это – путь в никуда.
– Тогда следуй своим путём. Бейся за него, выгрызай его. Даже если кажется, что добиться чего-то невозможно.
– Я готов бороться за это, – смиренно выдохнул он. – Но пока не вижу своего пути и не понимаю, как.
Таяндрис бросила сосредоточенный взгляд в сторону леса, в направлении, по которому должны были уйти отряды клана.
– Нас отстранили от участия в дальнейшей операции, – задумчиво сказала она.
– Из-за меня?
– Не только. Ты не один вызываешь сомнения у командования. Но из-за своих предрассудков они забывают, кто их настоящий враг. Пока мы здесь, нам нужно отложить внутренние дрязги и сражаться с теми, кто не несёт ничего, кроме смерти и разрушений.
Шейрату вновь посмотрел на неё с недоумением. Она ответила ему взглядом, в котором читался явный задор.
– Разве в пылу битвы кто-то будет к нам присматриваться? – улыбнулась она. Юноша не сдержался и рассмеялся. Ему нравилось это в ней. Она казалась ему близкой, понимающей. Родственной душой.
Отряд Таяндрис пробирался следом за основными силами, уходя немного западнее, чтобы ненароком не пересечься и не устроить очередную словесную баталию с представителями клана вместо войны с проклятыми. Но по пути глаза Шейрату уловили в зелени тело, дрожащее в мелких конвульсиях. Он отделился от остальных и поспешил к раненому. Большинство членов их отряда не заметило его ухода, но один из лучников, шедший в самом конце, всё же обернулся и, помешкавшись, вернулся за юношей.
– Что ты делаешь? – прошипел он, с опаской озираясь по сторонам.
– Хочу исцелить его, – пояснил друид и приступил к делу.
– Ты умеешь исцелять? – недоверие сквозило в словах
