дать инквизиции прочную и постоянную форму, какую она получила уже при последующих понтификах.
Однако незадолго до смерти этот папа создал новые религиозные ордена – орден францисканцев и орден доминиканцев. Последние собрались в Тулузе вокруг Святого Доминика, полное имя которого было Доминик де Гусман Гарсес, а потом орден быстро распространился во Франции (там доминиканцы поначалу назывались якобитами, потому что первая резиденция ордена в Париже находилась при церкви Святого Иакова), Испании и Италии.
Францисканцы собрались вокруг Святого Франциска Ассизского (он же Джованни Франческо ди Пьетро Бернардоне). В ранний период они были известны во Франции как «кордельеры» (из-за того, что они опоясывались веревкой), в Германии – как «босоногие» (из-за их сандалий, которые они носили на босу ногу), а в Италии – просто как «братья».
Члены ордена доминиканцев пользовались расположением папы за особую ревность в преследовании еретиков. Они организовали Воинство Христово, преемники которого сделались потом «друзьями инквизиции».
Франсиско де Сурбаран. Святой Франциск. 1658
Педро Берругете. Святой Доминик, председательствующий на аутодафе. 1475
Францисканцы были соперниками доминиканцев во многих догматических вопросах, но и они осуществляли функции инквизиции. В частности, францисканцам была поручена инквизиция в Провансе, Арле, Центральной Италии, Далмации и Богемии.
Иннокентий III поручил «новым монахам» функции розыска по делам веры, и они должны были находиться в полной зависимости от Римского двора и отстаивать его интересы. Соответственно, скудость в одежде, бедность монастырей, особенно нищенство и унижение монахов заставляли их смотреть на дело инквизиции как на что-то почетное, лестное и удовлетворяющее их честолюбие. Инквизиции нужны были люди без родни, без связей, без привязанности к кому бы то ни было. Отречение даже от своих фамильных имен рассматривалось как гарантия того, что члены ордена будут недоступны чувствам, питаемым узами природы и дружбы.
Леонар Галлуа в своей книге «Инквизиция» пишет: «Требовались люди суровые, непреклонные, без жадности, потому что учреждалось строжайшее из всех прежде бывших судилище. Суровые правила и строгость доминиканцев не могли уже внушить им соболезнования к ближнему – им, безжалостным к самим себе. Надобны были ревнители веры, и доминиканцы были точно ревностны, по крайней мере, столько, сколько возможно в орденах недавно устроенных. Требовались люди ограниченного смысла или не слишком образованные; эти монахи вообще знали только схоластику и новое каноническое право. Наконец, избранные должны были желать истребления ереси по каким-нибудь частным побуждениям: доминиканцы сильно желали гибели еретиков, которые выступали против них и без всякой пощады старались уронить их в глазах света»[36].
Кстати, папа Гонорий III (в миру – Ченчио Савелли), преемник Иннокентия, был так доволен поведением
Галлуа, Леонар. Инквизиция. Первый том. Санкт-Петербург, 1845. С. 24–25.
