Мы хотим передать это куда надо…
– Куда надо? – повторил машинально директор за ним, не отрываясь от своих документов.
– Я не знаю куда… В службу безопасности, наверное, или в эту… как её… администрацию военную…
– Ку-да? – Директор, забыв про отчёт, уставился на мальчишку, потом перевёл взгляд на листок и начал читать: «Мы, ученики… м-м-м… школы просим отпустить нашу учительницу Ирину Романовну Чалую, так как она ни в чём не виновата. Можем поручиться за неё». – Та-а-ак, – протянул директор, думая о чём-то, отложил листок, внимательно, пристально взглянул на Сергея поверх очков в дорогой оправе. – И кто всё это придумал?
– Я, – твёрдо ответил Сергей, глядя не на директора, а куда-то в сторону.
– А кто подсказал?
– Никто. Я сам. Ребята подписали. Там восемнадцать человек, можем ещё больше, надо только поговорить…
– А ты вообще соображаешь, куда сунулся? – Забыв о том, что кричать ни в коем случае нельзя, не дай бог кто подслушает под дверью, он всё же сорвался на крик. – И чем это всё может грозить тебе, мне? Ты… ты понимаешь, в какое время мы живём? Да если это всё пойдёт, – директор потряс в воздухе листком с подписями, – от тебя мокрого места не останется! У тебя мать – учительница! Ты о ней подумал? Хочешь и её работы лишить? Или чтобы и за ней вот так приехали?!
– Но ведь это же ошибка! – не сдавался Сергей. – Вы же не думаете, что там что-то серьёзное. Она ведь нас учила! И маму мою она тоже учила. Вы всегда хвалили её, говорили, что она хороший учитель. А теперь что? Вы учите нас одному, а сами поступаете наоборот?! Ведь так нельзя, кто-то же должен за неё заступиться!
Ничего не добившись от Сергея, директор вызвал в кабинет его мать, Наталью Николаевну, учительницу английского.
– Вы вообще в курсе, чем занимается ваш сын?
Наталья Николаевна оказалась не в курсе, сын с нею не советовался. И вообще последние два года его не узнать: стал вдруг слишком самостоятельным, несговорчивым, на всё у него своё мнение. Узнав от директора подробности, Наталья Николаевна и растерялась, и испугалась, чего-чего, но такого от сына она не ожидала. Директор, конечно, в её неведение не поверил и попробовал припугнуть:
– Вы же понимаете, что просто так у нас людей не арестовывают, значит, есть за что. А тут тебе письмо, да ещё от детей: мол, не доверяем власти. Чем всё это обернётся? Кто поверит, что мы тут ни при чём, что это не наша инициатива, подумают, что детьми только прикрываемся. Что будет с вашим сыном? Поговорите с ним, объясните, убедите, прикажите наконец, пусть оставит свои глупые затеи. Мне всего год остался до пенсии, я ещё доработать хочу и поработать потом, если получится, а не сесть в тюрьму по милости вашего сына. Да и вам там, – он показал пальцем вверх, – напомнят, какого сына вы воспитали. Милочка, дорогая Наташа, поговорите с Серёжей, он должен понять…
Разговор с сыном Наталья Николаевна долго оттягивала, не знала, как и подступиться, какой тон взять. Серёжа может просто встать и уйти, даже отвечать не станет. Изменился он очень, повзрослел.
