Петрович, как мошеннику цены бы не было, – удивился отец Рафаил.
Пафнутий только улыбнулся в ответ и комментировать батюшкину оценку своего искусства не стал.
Филарет Иванович взял прошение со многими подписями и низко поклонился всем:
– Спасибо большое за то, что удостоили меня чести присутствовать на таком представительном собрании. – Он ещё раз поклонился и добавил: – Извините, но у меня дел в деревне много, пойду я, пожалуй, а завтра с утра в губернский центр отправлюсь, в присутствие. Там, наверное, весь день придётся провести, если не больше.
– Подожди, Филарет, немного, – окликнула его Ольга Васильевна, – я сейчас распоряжение дам, и тебя в Жилицы отвезут, а пока хочу со всеми попрощаться. Ярманка во всю работает, а я её ещё и не обошла даже. Надо всё проверить да убедиться, что везде порядок и никаких претензий ко мне ни у кого нет.
Она вышла, Филарет отправился следом за ней. Ушёл и Сидор Иванович, его больные ждали. Феофан Селиванович с Любовью Николаевной тоже в свой балаган заспешили, у всех ведь дел было по самое горло. Рядом с Тихоном вновь присела Лукерья со своим вязанием, Митяй стал на стол собирать – подошло время обеда.
У Ивана с плеч как будто тяжесть какая упала. Он с благодарностью посмотрел вслед Феофану, а затем оглянулся вокруг: какие замечательные люди здесь собрались. Потом подошёл к спящему Тихону и прошептал:
– Дядя Тихон, я тебя не подведу, только поправляйся.
…Я на часы посмотрел – вот-вот десять натикает. Я папе с дядькой и предложил прилечь отдохнуть. Да где там, оба в отказ пошли, а дядя Никита то ли спросил, то ли утвердительно так сказал:
– Если у тебя никаких срочных дел нет, то послушай меня ещё немного, да спать пойдём, а то завтра вновь к той кудрявой ехать, – и тут же, без остановки рассказывать принялся: – Авдотья с Настёной на ярманке ещё не всё видели, вот они после обеда и отправились по ней прогуляться, и внизу в трактире, не считая спящего Тихона, остались, как и накануне, три человека: отец Рафаил, Пафнутий Петрович и Иван. Сидели, чай пили, и Иван им свои планы озвучивал. И оба вновь только головами качали, когда он свою хорошо продуманную программу на их суд представлял.
– Молодец ты, Иван, действительно, как однажды мне Тихон сказал, ты в доброго купца со временем должон превратиться.
Пафнутий Петрович ласково потрепал Ивана по голове, а потом вопрос задал:
– Мне так кажется, что тебя ещё что-то беспокоит, не только болезнь Тихона и исполнение твоих задумок.
Он требовательно посмотрел Ивану прямо в глаза. Тот даже отводить свой взгляд не стал, а выпалил не раздумывая тот вопрос, который его ещё со вчерашнего дня мучил, покоя не давал:
– Дядя Пафнутий, а скажите мне одну вещь. Тут намедни Ольга Васильевна Пожарская, на вас ссылаясь, заявила, что Тихон Петрович княжеского достоинства. Как такое получиться могло? И не выдумала ли это Ольга Васильевна, а то ведь она горазда на подобное, –
