дверь настеж… Авось никто не залетит, не заползет, не укусит и не выпьет кровь…
2
Настойчивый стук в дверь разбудил меня. Оказывается, яркие лучи солнца уже осветили комнату. Шумел город. Машинами, людьми, пением муэдзинов-призывами к молитве – неужели тут еще и минареты есть?– музыкой. Еще пару секунд я осознавал, что это первое утро, первый день моей жизни в Индии. Все будет иным, чем раньше. Не смотря на стук я еще секунду держал глаза закрытыми, как маленький ребенок, с волнением ожидая, вот я открою глаза и что там? Я осознавал, что нахожусь в чужом доме, на чужой постели и ко мне ломятся совершенно неизвестные мне люди.
Я быстро встал, натянул штаны и отпер дверь. На пороге стоял худой бородатый молодой мужик. Не индиец. Кожа светлая. Но все же азиат. Он по-хинди спрашивал меня, когда я приехал. Как только я ответил, что ночью, ломая язык, он выпучил глаза:
– Русский?
– Да, – говорю.
Видно учуял по моему выговору. Радость начинала закипать внутри, что мне не придется как немая рыба мычать с местными и что со мной будет жить частица Родины. Я не один!
Мы пожали руки.
– Я Зафар. Из Узбекистана.
– Ага, а я Саша.
Этаж уже просыпался, ходили сонные мужчины. От Зафара я узнал, что видешные студенты (иностранные), те, что мужского пола, живут только на этом четвертом этаже. Я опять несказанно обрадовался этой вести. Значит ужасного противопоставления их, индийцев, и меня одного не будет. Узнал я так же ,что женское общежитие совсем рядом и его я могу увидеть прямо с балкона. Что я и сделал. То здание было куда современней, свежей, чем мое.
Пока мы стояли разговаривали, прошел бородатый худющий сутулый мужик в холщовой одежде. Мне он сразу напомнил Христа. Он говорил на хинди. И только на нем. Тут я и осознал, что здесь все говорят на этом языке. Это как местная фишка. Отметил это с удовольствием, потому что совсем не знал английского. Или все чего знал, жутко стеснялся. А этот завернутый в холст сам венгр, с родины вампиров. Мне это показалось чрезвычайно интригующим. Он сухо поздоровался со мной и прошел куда-то, не дав мне сейчас же шанса пристать к нему и попытаться выведать, видел ли он этих кровососущих исчадий ада.
Потом еще один лохматый и веселый в неопрятной майке одарил меня взмахом руки в знак приветствия. Но вид его напрягал. Бывает ни с того, ни с сего сразу человека страшишься.
Позже меня атаковало любопытсво моих сокурсников. Сначала завалился толстый припухший кореец. Познакомились. Я удивился его странному имени – Сурадж. На индийском – солнце.
– Может кликуха?-подумал я.
Позже оказалось, что и впрямь второе имя, данное ему кем-то в Индии в прошлые приезды, а от рождения он просто Ким.
После него явился какой-то вороватый, придурковато стриженный малый в белом костюме с коротким рукавом. Оказался таджиком. Звали его Абу Муслим. Спрашивал опять же меня на жуткой смеси кусков русского и опять же хинди. Я почему-то опасался не выкрадет ли что, ибо он,
