здесь еще и гребешок. Это уже совсем ни в какие ворота не лезет, но я уже устал удивляться, потому что выглядит, конечно, очень странно. Как «фильм про войну», сделанный человеком, знающим только то, что она была, и все. То есть непонятно…
– Мне бы умыться, – жалобно смотрит на меня Варенька, закончив заплетаться. – И… хм…
– Пойдем, – улыбаюсь я ей. – И умоешься и «хм» свое сделаешь, а я пока погляжу окрест. В смысле вокруг посмотрю, чтобы сюрпризы не набежали.
– Ага, – радостно кивает она, снова начав вести себя как девчонка, а не дама.
Мы вылезаем наверх, оба в форме, я оглядываюсь, никого вроде не видя, но если судить по законам жанра, то сюрпризы нас ждут. Где они нас ждут – непонятно, но точно будут, потому что в таких фильмах важна динамика. В старых советских фильмах играли служившие актеры, и снимали их повоевавшие люди, а в современных… Одно слово – эх! Ладно, потом порефлексируем, а сейчас нужно думать, что делать дальше.
Услышав движение и металлический лязг, я понимаю, что получил ответ на этот вопрос – по лесной тропинке, негромко переговариваясь, идут люди. То ли услышав, то ли увидев их, Варенька взвизгивает, а я уже пытаюсь ее утащить хотя бы в кусты.
– Эй, – слышу я русскую речь, что не значит ничего. – Кто там, выходи.
– А что, – громко интересуюсь я, – уже кто-то научился гранаты ловить?
– Парень, не балуй, – доносится в ответ строгий голос.
Как-то это все нереалистично… Вот не верю я в это и все! Я показываю Варе отползать в сторону нашего склада, на что она мотает головой, подтягивая к себе зачем-то взятую винтовку, а я продолжаю забалтывать на этот раз, скорей всего, партизан. По закону жанра, это должны быть точно партизаны, ну, сейчас и проверим.
– Подходите по одному, фрицы, – весело предлагаю я. – Сейчас я вам дуршлаг покажу!
– Не стреляй, парень, – слышу я. – Мы партизаны!
– Ага, ври больше, – хмыкаю, стараясь изобразить именно деревенскую речь. – Были тут двое таких «партизан» с белыми повязкам, вона, за березкой лежат!
Ну, за березкой они, разумеется, не лежат, но товарищам это знать просто неоткуда, потому я жду, как они будут выкручиваться из такой непростой ситуации. Вот как объяснить ребенку, что дядя не бяка? То-то и оно. Тем временем я потихоньку смещаюсь к Варе, если повезет – ухнем на склад и будем там сидеть тихо-тихо. Но, скорей всего, не повезет.
Будто подтверждая мое мнение, на тропинке показывается дядька, глядя на которого я понимаю, что аргумент убойный: ни у полицаев, ни у немцев такого колоритного еврея быть не может, так что, пожалуй, да. Партизаны пожаловали. Видимо, та сила, что это кино делает, устала ждать, пока мы сами придем, и решила нас, так сказать, принудительно пересечь. На мой взгляд, стоит подчиниться, хуже не будет, кино начинает просто утомлять.
Глава седьмая
