накормлю тебя.Я посмотрела Лене в спину и почувствовала некую нервозность.
– Лен, что-то случилось?
– Ох, Ладуш, все, что могло, случилось вчера…
– И все же?
– Костя звонил.
– Орал?
– Это не то слово. Не своим голосом, государственному мужу не пристало так выражаться.
– А по какому поводу выражался?
– Так ты на его звонки не отвечаешь, вот он и орет. Грозился приехать.
– Ну это вряд ли, куда уж ему до нас.
Я сбегала наверх и нашла свой телефон. Действительно, бесчисленное количество звонков от брата, несколько от подруг. Ночью в пылу душевных терзаний и смятений, я даже не заметила его звонки. Телефон опять зазвонил. Оказывается он был у меня без звука. На экране высветилась надпись «Братик» и наша с Костиком старая фотка. Мы на катере, оба широко улыбаемся, брат обнимает меня за плечо и машет рукой фотографу. Хороший тогда был день. Костик только купил катер, мы поехали на Волгу и дня три гоняли на нем. Мужики рыбачили, а я целыми днями загорала голая, валяясь на корме, и лишь изредка ныряла, чтобы освежиться. За мной всегда нырял Кот и тянул меня за ногу под воду, под водой прижимал свой рот к моему и дышал в меня. У нас было одно дыхание на двоих, я смеялась глазами и отталкивала его ногой, уплывала от него и чувствовала себя русалкой. Хорошее время. И очень старая фотография. Я не стала отвечать на звонок.
Я спустилась в столовую и принялась за кашу.
Включила телевизор. Там все обсуждали вчерашнюю стрельбу, я хотела уже выключить, зная, что ничего нового не услышу, но тут заговорил диктор: "Срочное сообщение. По данным, поступающим от информационных агентств, восьмимесячная девочка, которая вчера была ранена в ходе перестрелки, развернувшейся у одного из столичных банков, скончалась в реанимации".
Ведущая посмотрела несчастным взглядом прямо в камеру.
Какой взгляд был у меня, я даже не стала представлять.
– Господи, какой ужас, что за нелюди, убить младенца, – у Лены по щеке покатилась слеза.
Я поднялась и ушла наверх. В своей гардеробной в коробке с туфлями нашла давно заныканный косяк, вышла на балкон, села на пол и закурила. Я чувствовала себя в западне.
Когда я спустилась вниз, Лена уже успокоилась и кормила Тима супом.
– Привет, мам.
– Привет, Тимох, – я поцеловала сына в макушку, подошла к плите, пожала Лене руку, она посмотрела на меня уставшим взглядом. А я ей подмигнула и тихонько сказала
– Ничего.
И стала варить кофе.
– Привет, можешь разговаривать?
– Да, малыш. Ты как?
– Нормально, проснулась, позавтракала, сейчас думаю в Лавру съездить.
– Куда?
– Ну, в Сергиев-Посад, в Лавру.
– Аааа, грехи решила замолить?
– Вроде того, греши и кайся, как говорится.
Муж засмеялся и положил трубку.
Я прошла в ванну, встала под душ и закрыла глаза. Струи
