цвета кожи, напоминающего о скисшем молоке. Тем ярче выделялся прочный взгляд карих глаз и скульптурно выделенные подбородок, губы, скулы. Не лишенный привлекательности портрет перечеркивал нос, искривленный и длинный, как необтесанная жердь, и врезавшаяся в лоб глубокая морщина. Волосы были зачесаны набок с вызывающей раздражение тщательностью. Хайруллин, не думая об удобстве, сел на корточки, отчего форма сделалась на нем еще более неуместной, будто наброшенной на куст.
Следом возник Гоша, на мгновение растерявшийся и усаженный Эдуардом на диван. У него было худое лицо с мягкими чертами, которые портила резко очерченная челюсть. Новичок был плохо, дешево и безыскусно одет: ветровка из подобия брезента, обвислые джинсы, стоптанные ботинки – все отказывающееся сочетаться, словно натянутое в спешке.
– Что ты помнишь? – четко прозвучал голос Хайруллина.
– Ничего, – со странным облегчением ответил Андрей. – Я даже не могу вспомнить, когда для меня закончился вчерашний день.
– Почему написал мне? – От жесткого, высокого голоса Леры хрупкая реальность Андрея задрожала. Он невольно поморщился.
– Я… Твой номер был последним в списке.
– Помнишь, зачем звонил?
– Нет…
– «Кипарис». Ты упомянул «кипарис». Но ничего вразумительного не сообщил. Был растерян и подавлен, всхлипывал.
Андрей испытал страх, источник которого не мог различить.
– Я не знаю…
– Мы с тобой столкнулись в коридоре и вышли из отдела вместе, – вступил Эдуард. – Ты был довольно бодрым.
Да, наверняка. Расследование цепочки распространения «кипариса» в районе случайно вывело на теневые схемы одного бизнесмена, который отмывал от наркотиков деньги уйгурской ОПГ. Не бог весть что (основную работу выполнила инспекция департамента предпринимательства), но Андрей чувствовал возрастающее недовольство начальства и был рад хоть какому-то результату. Зачем он решил обсудить это с Лерой? Материалы уже были оформлены и предварительно одобрены Хайруллиным для направления в прокуратуру.
«Ты хотел спастись», – отчетливо сказал он сам себе, откуда-то зная это.
Что было до этого? Кажется, он собирался пойти выпить: в последнее время он привык так отмечать… что угодно. Бар? Память, не сумев извлечь картинку, все же отозвалась. Андрей взволнованно обернулся к товарищам, однако почему-то не стал сообщать о своем открытии. Что-то остановило его.
– Ты помнишь, как прощался с Эдуардом? – продолжил Хайруллин.
– Я… – Разум Андрея потащило отливом. Он искренне не мог вспомнить, в какой момент действительность начала размываться. – Не знаю. Ничего не кажется настоящим.
– Куда ты пошел дальше?
– Не знаю. Очнулся здесь… и сразу написал Лере.
Хайруллин допрашивал коллегу, как опытный сыскарь: без злобы, но неумолимо. Но кроме
