привезла! Меня подагра замучила, я из хаты выйти не мог, так она вот и зашла ко мне… И такая напуганная была, такая напуганная! Лешака видала!
Дальше деды с большой охотой принялись рассказывать друг другу о том, кто, когда и с какой нечистой силой контактировал и какие у этих встреч были последствия. И трепались они с абсолютно серьёзными лицами, как будто и сомнений быть не могло: все эти «ведзьмаки», «зюзи», «белые бабы», «анчутки» и «багники» – такая же неотъемлемая часть полесской флоры и фауны как, предположим, болотные черепахи или там аисты-буслы.
Два скептика – Петрович и ещё один дед, помладше, больше зубоскалили, подтрунивали и намекали на мухоморы, палёную гарэлку и старческие маразмы. Но слова про почтальоншу Антонину крепко засели в моём мозгу. Конечно, ни в каких леших я не верил, но… Но ещё и Блюхер какой-то помер! Две недели назад! Не много ли смертей для отдельно взятого участка сельской местности на ограниченном временном отрезке?
Одну, благо, удалось предотвратить – почтальонша в больничке в себя приходит. Но четыре юноши и один Блюхер? Я готов был дать голову на отсечение: Герилович отправил меня сюда именно за этим! Но почему меня? В конце концов, тут ведь есть Соломин, да и вообще – тот же Михась Гумар, отпусти его высокое начальство «на деревню к дедушке», наверняка смог бы что-то разнюхать и расследовать лучше меня. Он ведь местный! Или именно в этом и дело?
Казимир Стефанович говорил что-то о взгляде со стороны, но звучало это как-то несерьёзно. Конечно, меня снова играли в тёмную, и, наверное, проверяли какие-то сомнительные ячейки своей спецслужбистской сети, протянув мимо каждого любопытного носа наживку с информацией о придурочном Белозоре, который невесть с чего выбрал для творческого отпуска именно Талицу, но…
Но я не мог просто так сидеть на месте и делать вид, что ничего не происходит! Определённо, мне нужен источник информации о местных раскладах. Таинственные «штунды», клуб по интересам, в который входил не менее таинственный якутский самурай Габышев, Антонина и Яся…
– Кур-р-рва, – сказал я, осознавая, что уже минут десять тупо пялюсь в пустоту, и не написал ни строчки. – Так дело не пойдёт!
Я мигом переоделся по последнему писку моды – напялил «белозоровы штаны» и замшевые кроссинговые ботинки, рассовал по карманам разную полезную мелочовку, накинул любимую клетчатую рубашку, аккуратно причесал волосы… Кажется, вид более чем провокационный для этих мест! Самое оно для того, что задумал…
Небеса уже потихоньку темнели, солнце сонно спускалось к верхушкам деревьев за разлившейся рекой. Во дворе деды уже выставили стол под яблоней, разложили на нём принесённую в качестве платы за бритьё и стрижку выпивку и закуску – довольно изобильную, надо отметить – и приготовились культурно посидеть. И тут на крыльце появился такой красивый я.
– Гляньте – вождь краснокожих! – сказал один из полесских аксакалов.
– Ты куда это собрался? – спросил Петрович.
– Пройдусь, –
