предкам: прабабке, прадеду и их детям.
Когда началась революция, стало понятно, что зажиточным людям, чтобы выжить, остается одно – бежать да куда подальше. Будучи в преклонном возрасте, а еще непомерно гордыми, бежать барин с барыней отказались. Хотя может дело не в гордости, а в том, что барыня сильно болела, и длинной дороги точно бы не выдержала. Предчувствуя верную смерть при любом случае, она настояла на том, чтобы защитить прислугу как родных детей. Прадеду выделили коня с повозкой, на которую загрузили прабабку, всех их детей и направили к Федору Ивановичу, соседу, который помогал бежать из губернии. По плану они все – смелые, гордые, не желающие мириться с новой властью, – направлялись на поиски лучшей жизни. Туда, где не найдут красноармейцы, туда, где можно вздохнуть спокойно.
Последняя ночь перед побегом была нервная: прабабка плакала у постели больной барыни, стыдилась уезжать, та в свою очередь убеждала, что они с мужем обречены, а другим спасаться надо и детей спасать. Перед рассветом, когда в доме уже слышались чужие шаги, барыня вышла из спальни с той самой иконой в руках. Сдерживая слезы, она отдала ее прабабке, ревущей белугой. Прабабка падала в ноги, просила прощения, продолжала стыдиться, что уезжают и бросают хозяев, барыня же гордо попросила ее встать, забрать икону, молиться, несмотря ни на что. Даже если на глазах будут сжигать церкви, убивать верующих, срывать кресты с груди, все равно молиться и всегда помнить их с барином.
На том и разошлись. Дальнейшая судьба барыни и барина осталась неизвестной. Мои же предки вместе с другими смельчаками – тремя десятками семей – отправились в путь. Шли месяцами, по дороге хоронили взрослых и детей, оставляли обессилевших коней, голодали и, конечно, молились. Так и проложили путь из Калужской губернии в степную часть Алтайского края.
Местом будущей деревни выбрали пустырь, поближе к реке. Через два поколения мы с Колькой резвились и стирали с мамой одежду в той речной воде, а еще помогали деду таскать ее ведрами, чтобы полить яблони и огород.
Прабабка сохранила икону. По наследству она перешла к бабулечке. С тех пор икона стала главным украшением хаты и центром воспоминаний и благодарностей барыне и барину.
Эту историю часто и всегда очень бережно, выверяя каждое слово, пересказывала нам бабулечка. И я с детства знала, что моя обязанность – сохранить эту икону и передать дальше. Но этого не произошло…
А почему – совсем другая история, о которой вы скоро узнаете.
Глава 4
Мама много работала, чтобы содержать двоих детей. Я получала алименты от отца и носила его фамилию, брату повезло меньше: в 1946 году вышел новый закон, деталей не помню, но брат был записан под фамилией мамы, алименты ему не полагались. Приходилось выживать. Хотя жаловаться я не могу – у нас был свой огород, да еще и корова, значит свежее молоко каждый день. А какие яблоки мы собирали по осени! Казалось, это
