на миниатюре, лицо у Ибн Сино продолговатое, с острыми чертами, длинный нос свисает над верхней губой, глаза узкие, бородка клинышком падает на грудь. В другом музее, кажется, это было в Варшаве, на холсте художник XVII века, представил Ибн Сино человеком дородным, с полным лунообразным лицом, с коротким носом и густой окладистой бородой.
Действительно, кому же из художников верить? Оказывается, такая постановка вопросов прозвучала еще в 1954 году на международном конгрессе в Тегеране, посвященном тысячелетней годовщине со дня рождения Ибн Сино. Тогда делегация советских ученых подняла вопрос о том, что необходимо создать его точный, документальный портрет. И вот, когда в Хамадане сооружали новый мавзолей Ибн Сино, ученым пришлось вскрывать его могилу. Иранский профессор Сайд Нафиси сделал несколько фотоснимков с его черепа. Этот документальный материал и поступил в лабораторию пластической реконструкции Института этнографии Академии наук СССР. Антропологу М.М.Герасимову удалось восстановить настоящий облик Ибн Сино. На портрете чуть горбоносое лицо человека с правильными, красивыми чертами, лицо, характерное для таджиков или узбеков со своим разрезом открытых, чуть выпуклых глаз с тонкими веками.
– Ну, точь-в-точь, как на портрете, который висит на этой стене, – почему-то радовалась Айман. На этом изображении ее всегда поражали светлый взгляд и ясные очи Ибн Сино. Она, невольно, как и раньше, залюбовалась портретом. Достойное лицо – достойного гения! – воскликнула она и рывком поднялась с постели. Подошла к окну, распахнула его и громко поздоровалась с ранней гостьей – Назым-апой, которая расположилась на топчане под виноградником.
– Здравствуйте, дорогая Назым-апа!
– О, здравствуй доченька! С приездом! Извини меня старую, я тебя разбудила. Ну, не могла я дождаться, когда ты выспишься, – извинялась Назым-апа.
– Нет, что вы. Я уже проснулась и сейчас выйду к вам. Я так соскучилась по вам. Я сейчас.
– Дайка, я тебя разгляжу, – заулыбалась и засуетилась Назым-апа, увидев в дверях Айман. – Ну, тебя – моя ненаглядная, года не берут, ты такая же красавица, какой была всегда, – щебетала Назым-апа, обнимая и целуя Айман.
– А помнишь, когда я пришла невесткой в дом твоей дядюшки, ты была совсем девчушкой? – спросила Назым-апа, не давая Айман даже опомниться. – А помнишь, ты ни на шаг не отходила от меня, находясь со мной за кушагу (покров)? По сути, тогда через тебя, я и смогла обо всем узнать, о новой родне, о традициях в доме.
– Да, я помню то время. Вы были тогда красавицей и все мне завидовали – вон какую невесту-красавицу отхватил твой дядя, – засмеялась Айман.
– Да и сейчас, Назым-апа сохранила былую красоту, – смеялась мама.
–Да брось Саида. Какая уж там красота. Наши годы прошли, как мгновения и уже давно я старуха.
– Назым-апа. Как здоровье? Как дети и внуки? – спрашивала Айман.
– Держусь доченька,
