нормально, Оль. Сама-то как?
– Замуж вышла, – пожала полными плечами девушка. – Дед помер, хату мне оставил. А я на мужа ее переписала.
В голове зазвенело. Зачем она это сделала?
– А кто муж?
– Он из сиженных, – опустила глаза в пол. – Кто ж на меня, такую красивую, позарится. Но Василий хороший. Он сидел ни за что.
– Они все без вины, – достал пачку сигарет и вытащил одну. – Так сколько лет Василию?
– Сороковник. Понимаю, немолод, но мне грех жаловаться. Пашет, как вол, а в постели – ураганище. Вот те крест. Ты, Дим, прости меня, ладно? Давно нужно было приехать, да стыдно было лицо показать.
– Оль, я не злюсь. Все прошло. Жаль деда твоего, да батю. Даже проститься не дали. Но и это переживу.
– Ты куда после службы?
– Пока не решил, – я тихо хмыкнул, нагло солгав. – Время еще есть. Оль, а что с лицом? Это после Витька?
– Да, – потупила взгляд девушка. – Инсульт стукнул. Вот так-то. А если б не ты тогда, то я б уже давно в сырой земле сгнила.
– Ладно, Олька, – я обнял ее за плечи и коснулся губами лба. – Ты береги себя. Я больше в деревне не появлюсь, наверное. Заступиться за тебя теперь некому. Просто живи, Оль. Красота, она проходит. Ты хорошая, правда.
– Поляков, ты совсем обнаглел? – вдруг откуда-то со стороны послышался голос, который я во сне слышал. – А она что здесь делает?
На деревянной лавочке сидела Инга.
Ольга попятилась и, вручив мне корзину, потопала по улице, опустив голову. Девушка старалась прикрыть лицо. Ей было стыдно перед Ингой.
Мне показалось, что я дышать перестал. Поставил на пол лукошко и медленно подошел к скамейке.
Инга похорошела. Стала еще красивее, чем была в последнюю нашу встречу. Волосы падали на обнаженные плечи красивыми волнами. Губы словно манили.
На ней был короткий кружевной топ и плиссированная юбка. Но сидела она, как мальчишка, широко расставив ноги.
– Приехала, – я обхватил ладонями смуглое лицо. – Я во сне тебя вижу, слышишь? Ты в голове живешь, Инга. Люблю так сильно, что дышать больно.
Сейчас было плевать на то, что она не писала и не приезжала. Она рядом. Теплая, манящая, любимая и самая желанная женщина.
– Пойдем, – девушка встала, поправив юбку, и потащила меня к забору, где рос колючий, но довольно густой кустарник. – Хочу тебя.
– На улице?
– А тебе не все равно? Идем, говорю.
Мы пролезли сквозь кусты. Девушка задрала юбку, под которой ничего не было.
Прислонив ее к забору, с трудом расстегнул ширинку. Сейчас действительно было плевать на все. Нас могли увидеть, но это не останавливало. Стащив с себя штаны, сжал ладонями упругие ягодицы. Губы накрыли шею девушки. Она застонала, когда я медленно проник в ее горячее податливое тело.
Не помню, как оказался на земле,
