Самвел Геворгович. Тучный мужчина с плешью на голове, был неприятным и властным, но дочь не обижал. Наоборот, он дышал ею.
– Ты мне смотри, Дмитрий, – говорил мне отец любимой девушки. – Обидишь мою дочь, я тебя в твоем же дворе закопаю!
– Я женщин не обижаю, – улыбнулся я. – Любимых тем более.
Проводив Ингу на последний автобус до областного центра. Поцеловал в смуглую щеку.
– Встретимся в сентябре? – подмигнула мне девушка. – В городе возможностей полно. А как закончишь Мореходку, рейсы начнутся.
– Не беги впереди паровоза, малыш, – я передал девушке ее багаж. – До сентября еще дожить бы.
– А что может случиться? – Инга вильнула бедрами и скрылась в темном салоне автобуса.
На улице смеркалось. Сверчки запели. Где-то кричала какая-то птица. Обычный вечер в селе. Запах сена, навоза и бензина.
У местного магазинчика замедлился. Показалось, что услышал тихий всхлип. Закурил и осторожно двинулся в сторону ступеней, что вели в полуподвальное помещение магазина. В самом низу кто-то лежал. Чиркнул зажигалкой и побледнел. В луже крови лежала Оля и тихо всхлипывала. Зеленый халат разорван, на теле живого места нет.
– Оль, ну-ка давай я помогу тебе подняться.
– М-м-м-м, – промычала девушка, и из ее рта потекла струйка крови.
– Так, Оль, ты мне тут не вздумай кони двинуть, – я рванул к дому.
Добежав, схватил ключи от отцовской Лады, совсем не обращая внимания на то, что отец мне в спину выкрикивает проклятия.
– Куда намылился, стервец? – орал батя. – Инга не успела до города доехать, а ты опять по бабам?
– Там Олька у магазина, вся в крови. Пап. Ее в больницу нужно.
Отец выхватил ключи из моих рук и рванул впереди меня.
Вдвоем мы подняли девчонку с пола и уложили на заднее сиденье. Ольга только мычала и всхлипывала. Отец довез ее до больницы в районном центре, где нам сообщили, что у нее легкая черепно-мозговая.
Лицо девушки было перекошенным, как при инсульте. Ее помыли и переодели в больничную рубашку. Доктор уверил, что жизни девушки ничего не угрожает. Но меня уже накрывала волна дикого гнева.
Перед тем как уехать, я вошел к ней в палату и взял за руку.
– Говорить можешь?
– С трудом.
– Кто это тебя? Витя? Оль, не молчи!
– Он. Сначала насиловали с дружками, а потом били. Решил, наверное, что померла. Донес до магазина, там и бросил. Димка, ты сходил бы ко мне. Там же дед остался. Боюсь, что они его того. Прибьют.
Но я и так уже знал, что наведаюсь в пропахший самогоном и гнилью домишко, в который сам себе обещал не возвращаться.
Дождался, пока в доме все уснут, и сиганул через забор на улицу, прихватив с собой кастет. Молодая кровь бурлила в венах.
Во дворе у Ольги было
