продолжал свой обход и был доволен собой как никогда. Такие мелодии были подобны использованной жвачке на раскаленном асфальте: намертво прилипали к языку на весь оставшийся день. Их простота была столь же очевидна, сколь и необъяснима. Волшебный капкан, против которого помогала лишь полная глухота или, быть может, огромное скопление серы в ушном проходе. Однако Николай Набоков не мучился потерей слуха, равно как и наличием твердых и плотных серных пробок.
Его недуг имел совсем иной характер.
Странные музыкальные мотивы, прилипчивые и заразительные, цеплялись к мужчине часто. Если порыться в словаре и найти определение слова «странно», то рядом, скорее всего, должна была красоваться фотокарточка самого Николая Набокова. Однако, о здравомыслии одинокого «стража» городской свалки было судить столь же дико, сколь дико судить о зоркости глаз слепого. Нет, такие мерила в случае с Николаем теряли всякий смысл, потому как он вовсе не был странным.
Николай Набоков страдал контузией.
2
История Николая была особенно удручающей, пусть и банальной. А что может быть банальнее человеческой халатности? Этим вопросом задавались все рабочие строительной бригады, в которой Набоков работал в тот роковой день. Строительный мусор, транспортируемый на подъемном кране, был закреплен недостаточно крепко, что привело к закономерным последствиям. Николай Набоков находился как раз в том самом месте, где строительный мусор совершил свою незапланированную и экстренную посадку. И пускай строительная каска спасла мужчину от гибели, но умственные способности будущего «короля свалки» головной убор уберечь не сумел.
С того момента прошло уже девятнадцать лет. За это время Николай никогда не чувствовал себя несчастным. Поразительно, но калека уже давно перестал ощущать реальное течение времени, а также собственное незавидное положение.
Периодически мужчину навещала тетка – единственный родственник. Она приводила коморку Николая в более-менее божеский вид. Мужчина жил один на пенсию по инвалидности, питался консервами и полуфабрикатами. Набоков много пил. Скорее, по старой привычке, нежели по необходимости.
И, конечно же, все свободное время калека проводил на свалке. В основном, потому что там было тихо, а после контузии «страж мусорных гор» очень боялся каких-либо громких и резких звуков. Другой же причиной интереса к мусору послужила внезапная любовь ко всему сверкающему и блестящему. Например, Николай Набоков мог часами рассматривать осколки стекла от пивной бутылки. Поверьте, ничто на свете не доставляло ему большего удовольствия, чем данное времяпрепровождение. Стекло и разного рода металл Николай мог сортировать весь день, чем очень выручал работников свалки. Собственно, именно поэтому, не считая жалости к контуженному, ему позволяли гулять по «мусорному царству» днями напролет.
Поначалу,
