за реакцией геолога. Он знал, что для Данилова это будет потрясением, так же как когда-то это потрясло его самого.
– И это всё было сделано руками людей, замученных в этих лагерях, – тихо сказал старик.
Сергей задумался, почувствовав под рубашкой что-то твердое. «Цифровая камера», – вспомнил он. Улыбнувшись от неожиданной находки, он вытащил её из-за пазухи. Это была «Сони», маленький, но надёжный спутник его экспедиций. Он решил задокументировать то, что они нашли. Но когда Сергей попытался включить камеру, то обнаружил, что аккумуляторы расплавились от жары. Разочарованно сплюнув, он убрал камеру обратно и вернулся в кабину.
Еркен всё это время стоял перед салазками, молчаливо глядя на остатки конструкции. Его глаза были полны тяжести прошлого, словно он снова видел всё, что когда-то здесь происходило. Наконец, старик прошептал молитву, тихо произнёс: «Аллах акбар» и медленно сел в машину.
Они ехали обратно по пустыне почти полтора часа. Большую часть пути провели в молчании, каждый из них погружённый в свои мысли. ГАЗик мягко урчал, поглощая километры пути, а солнце медленно клонилось к закату.
– Мой шеф думал, что здесь объект геологических изысканий, – наконец заговорил Сергей, пытаясь разрушить тяжесть молчания. – Я тоже так думал. Может, нефть искали или полезные ископаемые и забросили…
Еркен тихо вздохнул и ответил, не отрывая взгляда от дороги:
– Эту историю стерли, чтобы никто не помнил, чтобы никто не знал. Сюда люди не ходят. Это проклятое место. Хотя здесь должен быть музей. Музей по истории репрессий, истории ГУЛАГа и технических свершений, истории узбекского народа…
Они ехали дальше, и вдруг Сергей вспомнил историю, услышанную когда-то давно.
– Говорят, что немцы первыми отправили астронавта на орбиту. На специально оборудованной ракете «Фау-1» был запущен лётчик, который достиг космоса, но погиб… – голос его дрогнул, будто эта история снова всколыхнула старые страхи и воспоминания.
Еркен кивнул, подтвердив, что тоже слышал об этом.
– Да, это было в 1944 году. Но наша ракета взлетела в начале 1943-го. Мы всё равно были первыми, – в его голосе звучала горечь утраты и одновременно гордость за то, что осталось в тени истории.
Сергей кивнул. Они вернулись в лагерь уже ближе к вечеру. Тем временем солнце опустилось ниже, и пустыня постепенно наполнялась прохладой.
Навстречу подошёл начальник геологической партии Ирисметов.
– Ну, как результат? – спросил он, не глядя на Сергея, но явно ожидая отчёта.
– Ерунда, – махнул рукой Сергей. – Это не геологическая база. Это бывший завод…
– Ну, нам это не по интересу, – хмыкнул Ирисметов. – Ладно, старик, спасибо. Вот за работу, – и начальник передал Еркену пачку российских рублей, которые здесь ценились куда выше узбекских сумов.
– Спасибо,
