блоков и полностью закрыт от считывания эфирных вибраций.
Даже предположить не могу, что способно пробить брешь в его защите. Но от этого стремление одолеть наставника становится только более настойчивым.
Как и желание отобрать у него внимание Авроры.
Вечер уже погрузился в глубокие сумерки и подёрнул всё тёмными щупальцами. Шагаю по садовой дорожке от особняка, горящего ослепительными огнями, в темноту и тишину. Ловлю себя на диковинных мыслях. Я никогда не смотрел на сестру как на девушку. Компаньонка, напарница, сообщница, единомышленница – она всегда была для меня побратимом в юбке. Но сегодня…
Что-то произошло.
Обернувшись, я увидел перед собой привлекательную даму с обаятельной улыбкой, разящую великолепием в самое…
В самое что?
И при чём тут Сеоман?!
Останавливаюсь у питьевого фонтанчика. Хочется есть. Мысли об изысканных кушаниях, оставшихся на столах в бальном зале, только будят раздражение. Незаметно набить желудок сейчас точно не получится, да и лицезреть счастливое лицо Авроры в паре с Саймоном не хочется вовсе.
От досады решаю напиться холодной воды и умыться, смыв странные измышления.
Склоняюсь над полной чашей. В водяном зеркале отражается лицо обиженного подростка. Таким я помню себя в двенадцать лет, когда впервые дядя развёл меня на ристалище, и на глазах всех домашних я позорно улетел в бассейн. Тогда в глупой неудаче я обвинил Вселенную со всем её содержимым и упорно пытался убедить себя, что за посмешище в моём лице ответственен Саймон. Благо, что влияние отцовской мудрости помогло понять, насколько я заблуждался.
Урок усвоен. А мне уже, слава Вселенной, девятнадцать.
Ответственность за всё, что со мной происходит, лежит исключительно на мне. И только мне подвластно изменить всё, что меня не устраивает.
Тем более, что прекрасная половина собравшихся в особняке позади считают меня суперзвездой. И не безосновательно.
Так что же меня не устраивает?
Пристально вглядываюсь в отражение, чьё выражение лица меняется также быстро, как и мысли в голове. Высокомерный взгляд, сардоническая ухмылка…
Внезапно наступает прозрение: в окружающем нас цепляет то, что по каким-то причинам мы не можем разрешить себе. Я не могу позволить себе быть Авроре кавалером, не братом. А Саймон может. И спокойно опускает роли дяди и наставника. Причём не только сегодня.
Почему?
Рефлексию неожиданно прерывает возмущённое:
«Маркус, где тебя носит?!»
Несмотря на недовольный тон, вопрос возбуждает радость.
Выдерживаю довольную паузу, представляя, как Аврора злится и смешно морщит лоб.
«Там, где дум прекрасных сладость,
Где
