style="font-size:15px;"> – Вообще-то я вышел сказать, что вы ведете незаконную съемку, – промямлил продавец, с сожалением заглядывая в чашку. – У вас разрешение есть?
Продажи бестселлера от папы № 3 начинались с непредвиденного скандала.
– Да ладно, мы же для себя, – беззаботно отозвался Славик, просматривая снятое. – Домашний архив, так сказать. Порадуем писателя, он нам папенька…
Кролик настаивал:
– Марина попала в кадр, и ей крайне неприятно. Она просила…
– Серьезно? Первый раз такое вижу. Отвали, а?
– Я вот тоже в кадр попал, а я против. Мы же не мартышки, что вы нас снимаете, – заныл очконавт, судя по бейджику и Марининым словам – Борис.
– А я и не снимал мартышек, – буркнул Славик. – Только тупых обезьян.
Последние слова он произнес полушепотом, а я громко закашляла, чтобы их приглушить. И попыталась купировать ссору:
– Ладно, мы вас поняли. Прошу нас извинить. Видео мы обязательно удалим.
– Рукописи не горят! – высокомерно заявил Славик, а Борис вытащил из-под стола с компьютером еще пяток папиных книг в упаковочной бумаге.
– Инна Ивановна, будьте любезны, рассчитайте граждан, – недовольно процедил Кролик в сторону кассы, где восседала уже знакомая нам мандариновая дама.
– А вы вообще кто? – заинтересовалась кассирша, приглядываясь к Славику. Надо напомнить, что дородные дамы очень любили Славика и всегда питали к нему нездоровый интерес.
– Я не буду говорить ничего без своего адвоката! Вы ничего не докажете! – заволновался Славик, пряча телефон под толстовку. – Надумали, нападать на клиентов!
– Да кто нападает-то? Просто попросили видео удалить. Вы снимали консультанта, хотя даже не спросили, – мягко укорила она приятеля.
– Исторический момент, автору показать хотели, он папенька… – опять начал он, но Инна Ивановна строго пожурила его пальцем, а потом поманила к кассе.
– Сколько у вас там этих книженций? Ну ничего себе, поперло! А я уже думала, придется этими толстенными дурами скумбрию придавливать. Я когда по рецепту свекрови солю, груз нужен…
В этот момент Марина выскочила из подсобки, вся какая-то бледная и растрепанная, словно плакала, и метнулась на выход. За ней спешил Кролик, уговаривая подождать. Мы проводили их недоуменными взглядами. Дверь с хлопком закрылась, но через секунду Кролик забежал назад и встал у кассы.
– Идите и извинитесь перед Мариной, – повысил он голос, выглядывая из-за широкой спины кассирши. Спина, видимо, придавала ему смелости. – Девушка и так последнее время нервная, а тут еще вы. Между прочим, по закону…
– Законы я знаю лучше вашего, – отмахнулся Славик и ткнул в меня пальцем:
– Вот она вообще юрист. Снимать нельзя только детей. Хотя вы ведете себя как дети. Пожалуйста, давайте, в суд на меня подавайте.
Я снова решила вмешаться и обратилась к Кролику:
– Простите,
