Терская линия, на которой жили гребенские, кизлярские и терско-семейные казаки. Против них были тавлинцы-лезгины, чеченцы и обе Кабарды, признанные по договору с Турцией в 1739 году нейтральными, но подпавшие под влияние турок настолько, что древнее христианство здесь заменилось мусульманством, и кабардинцы из друзей и союзников русских стали их заклятыми врагами.
Это касается Терской линии.
На западе, в Предкубанье, от Еи, Дона и Маныча до подножия Кавказских гор свободно кочевали дикие орды ногайцев, калмыков, порою тоже набрасывавшихся на пограничных казаков.
Позволим себе вкратце резюмировать все то, что сказано в предыдущих очерках относительно пограничной Терской линии. Первыми поселенцами здесь были гребенские казаки, и первоначальное устройство линии должно быть отнесено к 1711 году, когда генерал-адмирал Апраксин поселил по левому берегу Терека сперва часть гребенских казаков, а затем казаков, вызванных по повелению Петра с Дона вместе с семьями. Эти последние казаки с присоединившимися к ним впоследствии казаками, приведенными с Дона атаманом Краснощековым, основали Терско-семейное казачье войско. Сперва поселенцы в местности, которая впоследствии составила Кизлярский уезд, поставили пять станиц: Новогладовскую, Шадринскую, Старогладовскую, Курдюковскую и Червленую; приведенные Краснощековым семейные донцы прибавили еще станицы Кургалинку, Дубовскую и Бороздинку, находившиеся по Тереку между Кизляром и станицами гребенских казаков и образовавшие вместе с последними Терскую пограничную линию. Поселенные здесь казаки постоянно пополнялись как новыми выселенцами из России, так и пристававшими к ним татарами и горцами, принимавшими православие.
В сравнении с тою задачею, которая сама собою создалась для них удерживать горцев от вторжений, пограничных или «линейных» – как их тогда стали называть, – казаков было мало, но зато жизнь, полная постоянных опасностей, выработала из них людей, каждое мгновение готовых к борьбе, для которых всякая боевая схватка, всякая смертельная опасность представлялась забавою. Даже как будто образовалась особая порода воинов, которые всю свою жизнь, с детского возраста и до преклонной старости, были готовы ко всяким опасностям.
И отношения начальников к линейным казакам были совсем иные, чем в других войсках. Начальство смотрело на линейного казака как на боевого товарища, а вовсе не как на живую и дешево стоящую машину для истребления врагов России. Обе стороны связывало взаимоуважение, а это вело лишь к тому, что начальники и подчиненные, проникнутые одним духом, составляли общее целое и могли выдерживать непрерывный напор горских народцев, никогда спокойно не сидевших в своих ущельях и подоблачных гнездах.
В Петербурге во все время царствования императрицы Елизаветы Петровны Кавказом мало или, вернее сказать, совсем не интересовались. Али-Кули-хан, занявший престол Надир-шаха, не беспокоил Россию. Не до того ему было в то время. Персию продолжали раздирать внутренние
